Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?
Шрифт:
Его голос звучал гладко и мягко, акцент едва заметен. Совсем не так, как у большинства из них. Бормочут что-то нечленораздельное. Чужаки. Иностранцы.
— И для меня тоже, — продолжал Рама.
Он потянулся, чтобы притронуться к его руке. Что-то в глазах Бирк-Ларсена его остановило.
Парки и зоны отдыха. Безопасные технологии и рабочие места в природоохранном деле. Дебаты шли хорошо. Хартманн знал это, как знал и ведущий, это было понятно по
— Вы, разумеется, приветствуете все эти идеи, господин мэр?
Вела дебаты женщина, уже знакомая Хартманну, умная и привлекательная.
Кивок величественной седой головы.
— Разумеется. Но давайте поговорим о другом. Об иммиграции, например. О вашей программе интеграции. — Он посмотрел в камеру, затем на Хартманна. — Признайтесь, Троэльс, ведь это всего лишь завлекательная пустышка.
Хартманн напрягся:
— Попробуйте повторить это в ваших гетто.
Добродушный смех.
— Мы построили приличное и доступное жилье для людей, которые прибыли сюда по большей части незваными. Нам показалось, что они были благодарны. Но мы не можем указывать им, где жить.
Хартманн ощутил прилив раздражения.
— Вы создаете условия для социального неравенства…
— Давайте вернемся к вашей программе интеграции и ее ролевым моделям, — не дал ему договорить Бремер. — Вы были прямо-таки очарованы этими людьми. И это была ваша собственная идея. Почему? Почему они были так важны?
— Социальное неравенство…
— Почему мы должны относиться к иммигрантам не так, как к остальным гражданам? Да, я так же не потерплю дискриминации меньшинств, но вы желаете дать меньшинству такие права, в которых нам отказано. Нам, кто здесь родился. Почему вы не хотите обращаться с ними как с равными?
Троэльс Хартманн сделал глубокий вдох. Уже столько раз человек, сидящий напротив него, разыгрывал свои коварные гамбиты…
— Дело не в этом, как вы прекрасно понимаете…
— Я не понимаю, — возразил Бремер. — Просветите меня.
Хартманн не находил слов, сбитый с толку. Что известно Бремеру? Он явно что-то почуял.
— Как-то не похоже, чтобы сейчас вы сильно гордились участниками своей программы. Что случилось?
Да, Поуль Бремер что-то знал, и это было написано на его насмешливом лице. Хартманн мял руки. Открыл рот, желая что-то сказать. Ничего не сказал. В темноте услышал тихие указания:
— Оставайтесь на нем. Камера один.
Карьера политика может превратиться в прах в один миг. Из-за одного бездумного поступка. Из-за единственного неосторожного слова.
— Я горжусь ими.
— Неужели? — любезно улыбнулся Бремер.
— Эти люди трудятся добровольно и бесплатно,
— Замечательно!
— Позвольте мне ответить…
— Нет-нет. Это просто замечательно. — Взгляд в камеру. Потом холодные глаза Бремера остановились на собеседнике. — Но разве не правда, что некоторые ролевые модели вашей программы на самом деле преступники?
— Это абсурд…
— Будьте честны с нами. Один из них замешан в убийстве.
Ведущая заинтересовалась:
— О каком убийстве вы говорите?
— Спросите Троэльса Хартманна, — сказал Бремер. — Он знает.
— Это дело расследуется?
— Да, как я сказал, это дело об убийстве. Но…
Бремер нахмурился, словно не желая углубляться в тему из соображений этики. Но он успел сказать достаточно. Бомба была брошена.
— Хартманн заведует в городе образованием. Спросите у него.
— Нет. — Ведущая была рассержена. — Это недопустимо, Бремер. Если вы не хотите говорить конкретно, то мы должны закрыть эту тему.
— Недопустимо? — Он вскинул руки. — Недопустимо то, что…
— Прекратите! — Голос Хартманна эхом прокатился по темным глубинам студии. — Представим, что вы правы. Допустим, это правда.
— Да, — согласился пожилой политик. — Допустим.
— И что тогда? Если один иммигрант совершает ошибку, разве можно говорить, что все иммигранты плохи? Это абсурд, и вы знаете это. Иначе можно было бы утверждать, что ошибки одного политика запятнают всех нас.
— Вы избегаете сути…
— Нет. — Хартманн больше не беспокоился о том, как будет выглядеть на экране. — Эти люди — избранные быть ролевыми моделями нашей программы интеграции — за четыре года сделали для города больше, чем вы за двенадцать лет, будучи мэром. И они делали это бесплатно, не получая взамен ни слова благодарности. В то время как вы ничего…
— Неправда…
— Это правда!
Его яростный выкрик заставил одного из звукооператоров сорвать наушники.
Бремер расслабился в кресле, сложил на животе руки, самодовольный и уверенный в себе.
— У меня для Копенгагена большие планы, — начал Хартманн спокойнее.
— Мы еще услышим об этом, — перебил его Бремер. — Услышим, и очень скоро.
Аэропорт Каструп. Пятнадцать минут до отлета. Их места были в середине салона: Марк у окна, Вибеке посередине, Лунд у прохода с телефоном в руке — позвонил Майер.
— Вы слышали о Бирк-Ларсене? — спросила она, заталкивая сумку на багажную полку.
— Нет. Мы нашли велосипед. Что вы хотели?
— Какой велосипед?