Убойная марка (Роковые марки)

Хмелевская Иоанна

К Гражинке я вернулась в приличном виде: отмылась и сменила одежду. Девушка продолжала смотреть на меня огромными от ужаса глазами и молча ждала разъяснений. Почти с нежностью я видела в её взгляде лишь заботу обо мне; никакого любопытства.

— Уже рассказываю, — успокоила я её. — Кажется, я так и не выпила пива, хочу наконец восполнить потерянное. Понимаешь, в меня опять что-то вступило, вспомнилась молодость с её лихими похождениями. Короче, я побывала в пещере разбойников.

Тихо простонав, Гражинка подозвала официантку и заказала пиво. А я, уже почти придя в себя после предпринятой авантюры, принялась себя же костерить:

— И на кой черт я ввязываюсь, куда не след?

Болгарский блок, само собой,

я могу купить у наследника, даже если преступление не будет раскрыто. Вот скажи, на кой мне все эти плевелы, маки и васильки? И что мне дадут мои открытия, ведь главный свидетель — ты, и, если не признаешься, что у тебя в голове, глины от тебя не отстанут, ведь у глин тоже бывает и нюх, и интуиция. Никакие косвенные доказательства не помогут. Кто-то же был заказчиком, организатором и вдохновителем всего мероприятия, и ему не было необходимости самому заниматься чёрной работой. Я сомневаюсь, чтобы какой-нибудь Веся бил топором вслепую, невозможно, чтобы Вероника ни одним словечком не проговорилась, да и соседи не слепые. Минутку, соседи…

Какого лешего я лично лезу в паутину? Пусть легавые сами с ними поговорят, а следы должна отыскивать специально натасканная собака, — не унималась я. — Видишь, как сейчас умно рассуждаю, а час назад очертя голову полезла в крапиву, и ты видела последствия. Уверена, тебя первую следует прижать к стенке и как следует допросить.

Гражинка молча слушала меня, и лицо её постепенно темнело. До меня не сразу дошло — румянец, девушка ведь загорела. Замолчав, я вопросительно уставилась на неё. Какая же я идиотка, так ничего ей и не рассказала, а ведь, возможно, некоторые из моих открытий и для неё представляли бы интерес.

— Ладно, скажу наконец, что я обнаружила.

Помнишь, я рассказала тебе о Весе и его мамаше, да помнишь, конечно, не могла же за два часа начисто позабыть о них, какие бы страсти не терзали твою душу. Своими расспросами я, похоже, сильно напугала бабу, и, когда мы расстались, она опрометью кинулась в какой-то заброшенный домишко недалеко от своего дома. После её ухода я тоже там побывала, паутина именно оттуда, к, представь себе, я обнаружила следы, весьма чёткие…

Любой дурак заметил бы, что заброшенный домишко не совсем уж заброшен, в нем появляются люди. Именно здесь прятал Веся своё вторичное сырьё, собирая его по всей округе. Чувствуя здесь себя в безопасности, Веся не особенно старался заметать за собой следы. Вот по следам на пыльном полу я и разыскала его тайник. Причём отдельные мелкие предметы Веся по дороге терял, и они тоже служили мне дополнительными указателями. Я обнаружила пряжку, похоже, от ремня, совсем новую, затем почерневшую серебряную ложечку. И наконец, сам тайник. Домик, как видно, не ремонтировался с самой постройки, обветшал, пол прогнил, и у печки образовалась дыра. Все говорило о том, что ею пользовались. Некоторые доски были наверняка специально проломлены рукой человека, а не просто обвалились от времени, причём проломлены, похоже, в спешке и совсем недавно. Разумеется, я туда заглянула — мне показалось, из дыры что-то торчит, — и была жестоко наказана за любопытство. Трухлявые доски под ногами не выдержали моей тяжести и рухнули подо мной, рядом что-то упало с треском. Я в панике ухватилась за печь, которая продемонстрировала полнейшее отсутствие стабильности и развалилась, засыпав меня с головы до ног. Падая в подпол, я угодила в какой-то угол, уничтожив многолетние труды бесчисленных поколений пауков. В довершение всего, выбираясь из паучьего царства, я разорвала одежду И все же я не ошиблась. Из ямы что-то торчало. Собственно, яма была неглубока; домишко от земли отделялся двойным полом, а пространство в нем заполняли опилки, так что я мягко погрузилась в тайник и не более чем до колен.

Освободив голову, я щёлкнула зажигалкой и при её свете извлекла из-под

ног ту самую вещь, которую заметила ещё раньше. Это оказался один из подносиков, обитых плюшем, с круглыми углублениями для монет. Конечно, пустой, никаких монет не было.

Рискуя вызвать пожар в ветхом домишке, сплошь заполненном горючими материалами, я с помощью все той же зажигалки тщательно осмотрела тайник и нашла смятую пустую пачку из-под сигарет «Популярные» с фильтром.

Пачка была свеженькой, под полом она пролежала недолго. И все.

Прихватив обнаруженные предметы, я выкарабкалась из-под пола, оборвав при этом оба кармана. Когда вылезла, выяснилось: то, что с треском упало, когда я лезла в тайник, было бочонком. При падении от него отвалилось дно, а гнилостный запах, тотчас заполнивший все пространство, недвусмысленно свидетельствовал о том, что некогда бочонок был набит квашеной капустой. Отряхнувшись как могла, я огляделась и сама на себя взъярилась, что вовсе не обязана была ползать здесь в грязи и смраде, это дело полиции. Не знаю, принесёт ли им какую-нибудь пользу моя детективная инициатива, а вот вред я нанесу несомненный, стирая оставленные кем-то старые следы и оставляя новые. Впрочем, так им и надо, а то, вместо того чтобы работать, они успокоились, заполучив Гражинку.

Раз уж я попала туда, решила осмотреть все досконально. Обнаружила вторую комнатку, всю равномерно покрытую пылью и с непорванной паутиной в дверях, поэтому оставила её в покое. А вот кухня.. В кухне явственно виднелись следы пребывания людей. Две пустые пивные бутылки и многочисленные сигаретные окурки. Ничего похожего на постель я в домишке не заметила, из чего сделала вывод: здесь не жили, а только для чего-то сюда приходили.

Окурки я собрала в бумажную салфетку, действуя не очень аккуратно, зато бутылки взяла с величайшей осторожностью, ибо отпечатки пальцев на них можно было видеть даже невооружённым глазом. Я боялась оставлять свои находки в домике, ещё пропадут, пока полиция до них доберётся, а у меня в багажнике много целлофановых пакетов, вот и заверну в них вещдоки. Господи, и зачем я себе создаю лишнюю работу? Может, назло прокурору?

Обо всех своих злоключениях я в подробностях проинформировала Гражинку, которая слушала меня с горящими глазами, после чего пожелала взглянуть на вещдоки. Почему нет, мелкие предметы находились у меня с собой в сумочке.

Окурки не вызвали у девушки ни малейшего интереса, а вот в пряжку от пояса она так и впилась глазами. Я бы, несомненно, с ехидством поинтересовалась, не знакома ли ей эта пряжка, но в этот самый момент вдруг заметила: на смятой сигаретной пачке что-то написано. Разгладив пачку, я увидела на ней девять цифр, явно номер какого-то сотового телефона.

Я поделилась с Гражиной своими соображениями.

— Человек, похоже, записал номер телефона не в последний момент, а раньше. Возможно, уже переписал в записную книжку или позвонил, и больше номер не нужен. А потом забыл об этом и выбросил пачку. Видимо, происходило это совсем недавно, от долгого лежания пачка выглядела бы совсем по-другому. Вот интересно, можно ли дозвониться до владельца мобильника, зная его номер, не придумали ли каких-нибудь хитростей? Большинство держит в секрете номер своего сотового. Мне известно много способов, как защититься от ненужного звонка на стационарный телефон, а вот как с сотовым — не знаю.

Тут только я заметила, что Гражинка меня не слушает. Она как загипнотизированная продолжала разглядывать пряжку. Не трудно было догадаться, что это означает. Но не станем преувеличивать. Если мы даже любим кого-то без памяти, то самого человека, а не его пряжку от брючного ремня, не шнурки от ботинок, не под" тяжки. Разве что…

— Ты сама ему купила этот ремень, так ведь? — спокойно и напрямик спросила я.

— Да, — вздохнула Гражина. — И долго выбирала пряжку с его знаком зодиака.