Убойная стрела Амура
Шрифт:
– С Таисией решено. Беру ее на себя. – Ольга начинала обретать прежние черты директрисы. – А что на «второе?
– А на второе у нас более серьезные обстоятельства. Если произошло убийство, убийца свободно разгуливает по территории пансионата. И мы не знаем, какие у него планы на будущее.
– Можно подумать, милиция убийцу сразу же обнаружит! – заметила Лянка. – Бабником этот Потапов был, бабником и помер. Наверняка от бабских рук. На боевом посту, так сказать! Оль, ты же сама рассказывала, как он под тебя клинья подбивал. Вот очередная любовница ему и отомстила. Ой… Кажется, я перестаралась. О мертвых либо хорошо, либо… Впрочем, мои слова можно считать своеобразным
– Да. Подождем результатов вскрытия, – согласилась я. – Возможно, Потапов спьяну пошел купаться. Прямо в одежде. А для тепла! Штатная уборщица в это время прочесывала веерными граблями песок в поисках завалявшегося мусора. Они с Потаповым немного пококетничали, уборщица ушла, а Потапов постоял, постоял и-и-и…
– … умер! – догадалась Наташка. – Не захотел губить труд уборщицы.
– Все бы в этой версии ничего, – вздохнула Ольга, приводя себя в относительный порядок, – лично меня она очень устраивает. Только Потапов был неисправимым трезвенником. Исповедывал свою теорию правильной жизни. Он верил в учение Дарвина о происхождении человека и считал алкогольные напитки случайным открытием Homo не совсем, так сказать, sapiens. Уверял, что надо быть ближе к природе, как наши далекие трезвые предки.
– Фига себе! Вот откуда у него стремление к полигамии, – ахнула Наташка.
– Да не фига! – возразила Ольга. – Для него ловеласничество сродни искусству, любил очаровывать и очаровываться, жил в состоянии постоянной влюбленности. Не знаю, доходило ли у него с кем-нибудь дело до интима, но он постоянно следил за своей фигурой: бегал, прыгал, обливался холодной водой… Любил покрасоваться, зная, что за ним наблюдают, и при этом делал вид, что ничего не замечает. Кокетка мужского рода.
– Вечная трезвость до добра не доводит. Ненавижу мужиков такого типа! – отрезала Наташка.
– Этого-то он и не пережил… – вздохнула я.
В дверь постучали, и испуганный женский голос позвал Ольгу Леонтьевну. Прибыла оперативная группа. Успокоившаяся было Ольга снова занервничала. Ответив голосу, что сей момент придет, в панике уселась на диван.
– Мухатская!!! – простонала она, хватаясь за сердце.
– Чужая трезвость, даже не вечная, а просто как предмет обсуждения, до добра не доводит. Иди себе, милая. – Я перекрестила Ольгу и на всякий случай себя и всех остальных. – Мы сами пойдем на перехват ясновидящей.
Мухатскую ловили долго. Сначала порознь, потом коллективно – втроем, а затем и вовсе вдвоем с подругой. На бегу любовались и удачными дизайнерскими решениями дворцового здания, и самой территории пансионата. Утром впопыхах я и не заметила, что парадный вход во дворец украшен колоннами с изящными завитушками у основания и наверху. По простенкам между высокими окнами стремился к небу карьерист-плющ. Еще немного времени, и он будет сказочным украшением бело-голубого здания. При ярком солнечном свете ни о каких дворцовых тайнах не думалось. Фонтан работал, рассыпая вокруг себя мелкую водяную пыль. Все ажурные скамьи были заняты отдыхающими, общность которых Наташка однозначно обозвала бомондом. Разговор в основном вертелся вокруг сегодняшнего происшествия с уклоном в воспоминания о других подобных этому случаях. Тумбообразная дама в легком черном наряде и
– Очередная провидица, блин! – бросила в сторону фонтана Наташка. – Как пить дать, еще что-нибудь накаркает!
– Обе вы хороши! Тебе-то зачем пророчествовать? – остановила я подругу в ее же духе…
– Стой! Лянка из дворца показалась. Одна. Не знаю, где еще искать эту преподобную Мухатскую. Не иначе как в астрале застряла. Ну и пусть там торчит.
– Привет! Вы Таисию Михалну ищите? Я ее недавно в лесу видела. Делала вид, что веник из трав собирает.
Развернувшись, мы увидели вполне доброжелательную девицу лет осьмнадцати с ракеткой и воланом в руках. Задорная улыбка при чуть вздернутом носике придавала ей неизъяснимое очарование. Ракеткой она слегка похлопывала себя по ноге и ждала, когда мы с Наташкой хоть что-нибудь скажем.
– Привет, Лиечка! Давно приехала? Одна или с дедушкой? – Сходившая со ступенек Ляна была сама приветливость. – На этих тетенек внимания не обращай. Они хоть и русскоязычные, но трудноговорящие.
– Ну почему же? – выдавила из себя Наташка, однако Лия, воспользовавшись советом Лилианы Сергеевны, больше внимания на нее не обращала. Как и на меня.
– Мы с дедулей еще три дня назад на машине прикатили. Тетя Оля нас во флигеле поселила. Я во дворец просилась – дед не разрешил. Ему по ночам спать надо. С рассветом на этюды уходит и только к вечеру возвращается. Вы на бал-маскарад пойдете?
– Обязательно. Так где, ты сказала, Мухаткина косит траву?
– Дворец обойдете и прямо ко вторым воротам. Они на замке, зато калитка открыта. От забора берите влево и шагайте по тропинке. Туда, где источник. Только вы осторожно. Не спугните ее с поста, а то убежит. Или под пень замаскируется. Я думаю, Таисии Михалне будет не очень приятно сознавать, что ее застали за подслушиванием чужих разговоров.
Я вздохнула с облегчением, мигом ожила и решила поздороваться. Лучше поздно…
– Здравствуй Лиечка! – Приветствие вышло довольно противное.
Девушка посмотрела на меня, фыркнула и в точно таком же тоне ответила:
– Здравствуйте, тетя Ирочка! Здравствуйте, тетя Наташенька.
– Хай! – гаркнула подруга. – А нехай будет «Хай!». Официальная часть окончена. Тетя Ирочка хотела бы знать, для чего Мухатской веник?
– Для отвода глаз! – отрезала я. – Или для маскировки. Пристроит букет к голове и клумбой прикинется.
– Да, – охотно поддержала меня Наташка. – На естественном удобрении. Судя по всему, у нее этого дерьма с избытком.
Лия ойкнула и заливисто захохотала. Грех было не поддержать, но я на него не пошла. Госпожа Мухатская хоть и далеко от оперативников, но кто ж знает, что взбредет в ясновидящую голову. Хихикнув пару раз за компанию, я понеслась в направлении, указанном Лией, раздумывая о том, откуда девице известны наши персоны? Скорее всего, от Ольги.
Калитка и в самом деле была нараспашку. Тропинка в лесу, на счастье, не была замурована плитками и непринужденно петляла между деревьями. Источник открылся неожиданно. Засмотревшись на явно искусственный грот, я споткнулась о корень могучей сосны, которому надоело торчать в земле. Одним толстым коричнево-серым боком он вылез на белый свет в неположенном месте – прямо на тропинке. Близлежащие кусты были изрядно погнуты и сломаны. Падая, я, кажется, что-то вякнула.