Участковая для нечисти

Шалюкова Олеся Сергеевна

«Теле… человека?»

–  Мое тело, настоящее тело маленького ребенка, было похоронено в болоте. На долгих семьдесят лет. Я стал… лишь частью души некроманта. Пугающего. Твари, которая не думала ни о чем. Он просто убивал. Это была работа настоящего мастера, - Гусар немного истерично хохотнул.
– Вот сижу с тобой, Марат. Я ведь никому не говорил этого, представляешь? Возможно, мне хотелось кому-то об этом рассказать. Найти кого-то… кого можно попросить о помощи…

–  По… мощи?
– Марат откашлялся, - о чем ты говоришь?

–  Я хотел, пока

был в том теле, чтобы меня вернули в тело маленького ребенка и позволили спокойно умереть. Я не хотел жить, поэтому большую часть времени спал. Пока однажды… - Лешка замолчал.
– Я не проснулся снова. От голоса женщины, человека и русалки одновременно. Она пела так нежно, в ее голосе было обещание надежды. И тогда я открыл глаза. И снова окунулся в боль, боль… Лучше бы и не просыпался.

–  Ты… - Марат вскинул голову.
– Я могу тебе помочь?

–  Да, - начав снова истончаться, некромант кивнул.
– Чтобы жить, жить спокойно, дальше. Без чужих смертей, без этой вечной боли, боли, боли, мне просто нужно сердце. Сердце полуночника. Ни черного, ни белого - нейтрального.

–  Участковая?

–  Да, - Лешка плавно кивнул, - мне нужно сердце Скворцовой. Только ее сердце подойдет мне в этом поколении. Только ее. И я должен получить его до первого снега, потому что именно столько осталось силы у моего тела. Ты мой друг, Марат, ты мой брат, мы были вместе в самых страшных местах. Я прикрывал тебе бессчетное количество раз, ты был моей правой рукой. Ты был со мной в самых страшных кошмарах. Неужели ты откажешься от меня сейчас?

–  Н… нет, - Марат начал заваливаться вниз, но тень его не поддержала, окуталась вокруг черным дымом, скользнула медовой патокой в уши.

–  Тогда ты поможешь мне?

–  Д… да…

–  Принеси мне сердце участковой.

–  Я сделаю это…

Тень некроманта растаяла в небытие, как будто ее и не было…

Дом Сковорцовых, который был пуст, продолжал спать, глядя на ночь пустыми окнами. Кащей и его сын были в гостях у водяного, разбирались с тем, как теперь жить Димке. Домовой спал на чердаке, даже не почувствовав появление врага.

В глазах Марата не осталось и тени жизни… Но к утру, когда он открыл глаза в кровати, он не вспомнил ничего о том, что случилось ночью. А в доме уже было полно людей. Дом гудел, трясся как живой, и чуть ли не подпрыгивал возмущенно. Марат, войдя на кухню, даже растерялся, не зная, куда ему приткнуться. Здесь было слишком много людей!

–  Подождите, подождите, - раскрасневшаяся Лида, поставив в духовку второй пирог, повернулась к родным.

Папа устроился в кресле у окна с газетой в руках. Димка сосредоточенно что-то писал. Бабушка, вернувшаяся на рассвете, заваривала чай. Михаил, спокойный как скала, устроился на подоконнике, вытачивая из дерева узкий медальон.

Саня, появившийся с корзиной яиц, только хмыкал, нарезая вместе с домовым на тонкие ломтики колбасу и сыр.

–  О!
– первым увидел он Марата, - привет. Садись куда-нибудь, а то заметят - ничего хорошего не получится.

–  Сань!
– возмутилась

тут же Лида, - не запугивай человека! С добрым утром, Марат.

–  С до… добрым, - кивнул мужчина. В голове билось удивленным набатом «Что за дурдом с утра пораньше?!»

–  Это ты не понимаешь, - добавил тем временем Саня, - невозможно эту задачу разбить на несколько частей.

–  Да не просто невозможно! Нужно! Это все разные вещи, как вы не поймете! У нас нет комплексной проблемы «победить некроманта», у нас есть десятки мелких проблем, с которыми нужно разбираться. Но, скорее, ситуацию можно сравнить с трехголовым Змеем Горынычем. У нас есть одна голова - «баба яга», мать некроманта. У нас есть средняя голова - сам некромант. И третья голова - его снежный зверь.

–  Снежного зверя ты почему приплела?
– Степан Викторович отложил газету в сторону, глядя на дочь с недоумением.
– Хорошо, я понимаю, почему ты темную бабу ягу и некроманта разделяешь, но снежного то почему отдельно?

–  Он с самого начала был не со своим хозяином, пап! Ты забыл? Снежный зверь убивал здесь людей! А некромант шатался очень далеко вместе со своими ребятами!

–  Послушай, милая, - Степан Викторович заговорил тише сам и замолчал.

Саня задумался:

–  В принципе… ты хочешь сказать…

–  Да ну вас! Марат!

От сердитого окрика участковой спецназовец подпрыгнул и выговорил себе с досадой. Нервы совершенно расшатались, стали со всей этой историей и кутерьмой с некромантом ни к черту!

–  Да?

–  В конце февраля, где вы были?

–  В конце?
– Марат задумался.
– Да мы много, где побыв… Да нет. Не много где. Мы весь февраль и март, как идиоты, в Египте проторчали. Два археолога-энтузиаста вскрыли старую гробницу. И мы там торчали!
– ярость спеца прорвалась в голосе и стихла.
– В общем…

–  Слишком далеко, чтобы некромант был здесь, барышня права, - поддержал Лиду Михаил, потом задумчиво взглянул на Марата.
– Итак, значит…

–  Значит, - словно ее и не перебивали, продолжила Лида.
– Снежный зверь нападет снова. И снова. Но один! Почему-то опасность грозит именно жителям деревни. Это даже не месть, я бы назвала это чем-то куда более глубинным. Не знаю. Мне кажется, происходящее что-то значит, но моя память пока еще не до конца моя, и… я теряюсь в происходящем!

–  Еще вспомнишь, - ласково улыбнулась внучке бабушка, потом взглянул на сына. И также как и Мельник пристально посмотрела на Марата.

–  Что?
– занервничал оперативник.

–  Это странно, - Влада Сергеевна кивнула сама себе.
– Это очень странно, мой друг. Твоя сила, которая и раньше не очень была скрыта, сейчас совершенно нараспашку. Ты вчера… позавчера,… в пределах двух-трех дней, ни с кем не встречался? Может, женщина?

–  Нет, - твердо ответил Марат.

Лида, недоуменно взглянула на бабушку, потом на Михаила. Что-то происходило, чего она сама понять как-то не могла.

–  Все нормально?
– спросила она осторожно у Марата.