Учебка. Армейский роман
Шрифт:
Выслушав приказ, согласно которому командиру отдельного батальона связи особого назначения капитану Томченко было присвоено звание «майор», рота возвращалась с торжественного построения. Наконец-то комбат к своему большому удовлетворению получил право носить на погонах такие же звезды, какие уже давно носили его подчиненные. На этом же построении новоиспеченный майор Томченко огласил собственный приказ, согласно которому «курсанты, наиболее отличившиеся в боевой и политической подготовке» получили повышение
Когда пришли в расположение, Гришневич приказал им сдать военные билеты. Взвод принялся шумно поздравлять своих товарищей. Протиснувшись к Тую, Резняк похлопал его по плечу и насмешливо сказал:
— Вот у нас уже и начальники появились. Так можно и до генерала дорасти! Гитлер тоже с ефрейтора начинал. Но только знаешь, Туй, есть одна пословица: «Лучше иметь дочь-проститутку, чем сына-ефрейтора!».
Все дружно засмеялись.
— А тебе, Резняк, наверное, просто завидно? — Федоренко пришел на помощь немного растерянному Тую.
— Мне? Ха! Да ложил я на ваши звания большой и толстый! Я же не Коршун!
— А при чем тут я? — спросил Коршун.
— Как это «при чем»? Ты ведь хохол, а хохол без лычки, что срака без затычки! Га-га-га! Наверное, хочешь лычку, а?
— Ничего я не хочу. Дурак ты, Резняк! — обиделся Коршун.
— Ты рот закрой, а то сейчас за дурака зубами подавишься! — крикнул Резняк, но дальше слов дело не пошло.
Во-первых, Резняк был в слишком хорошем настроении, а, во-вторых, Гришневич приказал построиться перед казармой «для следования в учебный центр». При этом он не забыл напомнить:
— Чтобы все ефрейторы к завтрашнему дню до утреннего осмотра пришили себе лычки.
— А где их взять, товарищ сержант? — спросил Федоренко.
— В магазине, конечно. Вот ты, Федоренко, сейчас сходишь и купишь метр на всех. Потом придешь в учебный центр.
— Есть. Разрешите идти?
— Подожди. Может, еще что кому надо?
Почти каждому было что-то надо, и поднялся самый настоящий гвалт. Гришневич с минуту безучастно наблюдал за происходящим, затем рявкнул:
— Молчать!
Установилась гробовая тишина. Довольный произведенным эффектом, сержант объявил:
— Раз почти всем все надо, пойдем в магазин целым взводом. Всем взять с собой деньги.
Довольные курсанты разбежались по своим тумбочкам. Тищенко деньги в тумбочке не хранил — там могли их украсть. Чтобы этого не произошло, Игорь засовывал бумажные деньги под обложку военного билета, а монеты раскладывал по разным карманам. Монеты почти никогда не звенели (это было запрещено), так как их было не так уж и много.
В магазине курсанты набросились на вафли, печенье и лимонад.
— Подшыву берыте, крэм чорный. А то потом скажыте, што нет денег —
— Смотрите — все деньги не тратьте, они вам еще завтра пригодятся, — несколько загадочно сказал Гришневич.
— А почему завтра, товарищ сержант? — удивленно спросил Байраков.
Переглянувшись с Шорохом, сержант улыбнулся, но ничего не ответил. Тогда этот вопрос начали задавать почти все курсанты, заинтригованные неожиданной тайной. Но Гришневич отказывался отвечать на вопрос и тоном, не терпящим возражений, заметил:
— Когда будет надо — скажу. Пять минут вам на съедение купленного, и уходим в учебный центр.
Курсанты принялись торопливо откупоривать бутылки и торопливо есть печенье, запивая его лимонадом. Не у всех были деньги, но более «состоятельные» угощали своих товарищей. Игорь поделился печеньем и лимонадом с Бытько. Бытько совершенно не умел пить из бутылки — лимонад он не вливал себе в рот, а высасывал, как из соски. В результате этого на дне бутылки вскоре закружилась густая метель крошек печенья, попавших туда со слюной Бытько. «Фу, хорошо, что я пил первым, а то бы он крошек напускал. Все-таки лимонад всегда надо первым пить», — сделал Игорь «глубокий» философский вывод.
Лычек в магазине не было. Вернее были, но не желтые, а красные. А желтые — только широкие.
— Товарищ сержант, а может, мы толстые купим и разрежем их пополам? — спросил Ломцев у Гришневича.
— Не надо. Будет некрасиво.
— А что же тогда делать?
— Выполнять приказ, Ломцев. Ладно, придется с вами поделиться. Василий!
— Што?
— У тебя есть тонкие желтые лычки?
— Есть с полметра.
— У меня тоже примерно столько. Придется немного нашим ефрейторам выделить.
— Прыдецца, раз ани не знают, где можна узять, — демонстративно недовольно пробурчал Шорох, но было хорошо видно, что он совершенно не сердится.
Проблема с лычками была решена, и взвод отправился в учебный центр.
Коршуна, как всегда, отправили в класс с телеграфными аппаратами, а все остальные пошли в класс с ЗАС-аппаратурой. Только назначили дежурного, как тут же раздался стук в дверь, а затем прозвенел недавно починенный звонок.
— Фуганов, открой! Если кто чужой — не пускать! — приказал сержант.
Фуганов открыл дверь и поспешно отошел в сторону. В класс вошел Мищенко.
— Взвод, встать! Смирно! Товарищ капитан — взвод проводит занятия по изучению уставов. Заместитель командира взвода — сержант Гришневич.
— Вольно. Садитесь.
Гришневич продублировал команду, а Мищенко посмотрел на столы и подозрительно спросил:
— А где же уставы, если вы их изучаете?
— Виноват. Сейчас раздам — они у меня в столе лежат, — поспешно сказал Гришневич.