Учебка. Армейский роман

Геращенко Андрей Евгеньевич

— Товарищ майор, мой взвод вторично рекорд ставит! Да еще какой! Вряд ли кто-нибудь больше моего Улана сможет выбить.

— Пожалуй, что так, — согласился Денисов.

— Я просто уверен!

— Улан! — позвал капитан.

— Я!

Денисов посмотрел на подошедшего курсанта и с улыбкой заметил:

— Что ж — молодец! Так держать!

— Есть — так держать! Служу Советскому Союзу! — на одном дыхании выпалил Улан и тоже расцвел счастливой улыбкой.

Когда курсант ушел, Денисов сказал капитану:

— Надо будет его отметить на вечерней поверке и о поощрении подумать.

Второе отделение с завистью посмотрело в сторону счастливчика. Игорь

стрелял в последней четверке своего взвода.

— Тищенко! Шкуркин! Федоренко! Фуганов! Выйти из строя! Получить патроны.

Игорь вместе со всеми ответил «Есть» и вышел вперед, хотя выходить, собственно говоря, было уже неоткуда — весь строй состоял из четырех человек. Капитан с большими черными усами выдал Игорю три патрона, ярко поблескивающих желтым металлом и Тищенко встал на исходную. «Надо же, такая мелочь — кусок металла, железка какая-то, а ведь может запросто убить человека, оборвать жизнь какого-нибудь ученого или гения. Неужели ЭТО человек получил в награду за свой разум?!» — думал курсант, разглядывая три холодных патрона, лежащих у него на ладони. Вложив патроны в рожок, Игорь замер в ожидании команды.

— К бою! — наконец услышал он над ухом голос взводного.

Спокойно, как не раз отрабатывали в эти дни на стадионе с Гришневичем, Игорь взял автомат в правую руку, сделал шаг правой ногой вперед, опустился на левое колено, лег на левый бок и быстро перевернулся на живот, слегка разведя ноги в стороны. Примкнув магазин, Игорь посмотрел на товарищей. У Шкуркина и Федоренко все получилось нормально, а вот Фуганову еще три раза пришлось подниматься и вновь ложиться на траву. Большой вес и природная неуклюжесть Фуганова не позволили ему правильно выполнять команды и курсант постоянно, словно мешок с сеном, глухо падал вниз. В конце концов, у Мищенко лопнуло терпение, и он больше не стал поднимать Фуганова, видя, что это все равно бесполезно.

— Товсь!

Игорь снял автомат с предохранителя и поставил переключатель на одиночную стрельбу, передернул затвор и почти физически ощутил патрон, уложенный в патронник и готовый в любую минуту вырваться наружу. «Все же прав был Денисов, когда говорил, что нужно почувствовать свое оружие — я почти что чувствую этот маленький кусочек металла, который сейчас вонзится в мишень», — подумал Игорь.

— Огонь! — скомандовал Мищенко.

Почти сразу же после команды со стороны лежащего рядом с Игорем Федоренко раздалась короткая, резкая очередь. «Переключатель неправильно поставил», — догадался Тищенко. С ним самим был точно такой же случай в школе. Это было на военных сборах после девятого класса. Тогда Тищенко перенервничал и вместо одиночных выстрелов выпустил очередь. Но тогда он выбил двадцать три после второй, уже удачной попытки, а что получится в этот раз, Игорь не знал. Решив, что самое главное — не торопиться, Тищенко максимально собрался и настроился на стрельбу. Никто ведь в шею не гнал, а пример Федоренко Игоря кое-чему научил. Спокойно подведя мушку под самый центр мишени, Игорь плавно нажал на курок. Раздался резкий выстрел-плевок и в то же самое мгновение автомат дернулся и больно ударил Тищенко в плечо. Возможность отдачи Игорь совершенно выпустил из виду и теперь с досадой чувствовал все усиливающуюся боль в плече. Во время второго выстрела, вновь опасаясь удара приклада в плечо, Игорь занервничал и непроизвольно вздрогнул. Ствол дернулся влево и Тищенко понял, что пуля пошла явно не в десятку. Отдачи на этот раз он почти не почувствовал. Оставался последний патрон, и из него нужно было выжать массу возможного. Третий выстрел получился

тоже вроде бы неплохо и Игорь, отстегнув магазин и еще раз, на всякий случай, нажав курок, хотел встать, совершенно забыв о том, что надо дождаться приказа. Но в этот же самый момент начал подниматься и Фуганов.

— Фуганов — лежать, пока другие стрельбу не закончат. Где доклад?

Игорь вспомнил, что нужно докладывать и громко крикнул взводному:

— Товарищ капитан, курсант Тищенко стрельбу закончил!

— Хорошо. Покажи магазин.

Игорь показал пустой магазин.

— Жди, пока другие закончат… Стоп! Прекратить огонь! — внезапно заорал Мищенко, посмотрев в свой бинокль.

Все в недоумении посмотрели на капитана.

— Там бабки какие-то. Не то грибы, не то ягоды собирают, — крикнул Денисову Мищенко.

Денисов принялся яростно махать руками, надеясь привлечь внимание старушек. Те увидели машущего руками Денисова и, и без того напуганные выстрелами, испугались еще больше. В результате этого незадачливые грибники принялись метаться перед мишенями не зная, куда им бежать.

— Уходите! Уходите в сторону! — пытался объяснить им Денисов.

Бабки, вместо того, чтобы последовать совету ротного, развернулись на сто восемьдесят градусов и что есть мочи припустили назад в лес.

— Тьфу ты, черт! Теперь жди, пока они уйдут. Не в спину же стрелять, — с досадой сказал Денисов.

Мищенко в это время дозвонился до солдат, сидевших в укрытии и пояснил им боевую задачу — изловить бабок и выпроводить их восвояси.

— Только аккуратно, ребята, — попросил в конце разговора капитан.

В общем-то, военные относились к гражданскому населению вполне корректно, но лишний раз напоминать о вежливости не мешало, особенно в такой стране, как наша.

После вынужденной паузы продолжили стрельбу. Вернее, ее продолжил один Шкуркин, у которого остался последний патрон. Остался патрон и у Фуганова, но его заклинило. Патрон пришлось доставать Мищенко. В ожидании команды «Встать» Игорь осмотрелся вокруг себя. В траве, справа от курсанта, ярко желтели латунные гильзы. Тищенко вспомнил, как боялся перед стрельбой, что вылетающие гильзы могут попасть в соседа или самого Игоря и ему стало смешно и неловко перед собой за эти страхи.

Уже начал стрелять третий взвод, а Мищенко все еще не говорил результаты стрельбы последней четверки. «Уж не засадил ли я все три пули в «молоко»? Может вообще мы все по нулям выбили?» — забеспокоился Игорь. Подождав еще минут пять, Игорь не выдержал и подошел к Гришневичу:

— Товарищ сержант, разрешите обратиться к капитану Мищенко?

— Во-первых, твой непосредственный начальник не я, а младший сержант Шорох, а, во-вторых, — что ты хочешь от взводного?

— Товарищ сержант, нам не сказали результаты стрельбы, — пояснил Тищенко.

— Кому не сказали? Вам ведь сказали.

— Никак нет — мне, Фуганову, Шкуркину и Федоренко не сказали.

— Раз не сказали — сейчас скажем.

Гришневич сходил к Мищенко, взял у него ведомости и зачитал курсантам:

— Значит так: Фуганов — пятнадцать. Ха, Тищенко — ты «очко» выбил! Молодец! Ну а у тебя, Фуганов, почему вдруг патрон заклинило?

— Не могу знать, товарищ сержант, — на лице Фуганова возникла обычная в таких случаях гримаса виноватого школьника.

— Чуть ли не Пьер Безухов — ему бы в кино сниматься, — сказал Игорь Антону.

— Не знаю, как Пьер Безухов, а вот на роль бегемота точно подошел бы, — усмехнулся Лупьяненко.

— Так ты не знаешь, Фуганов, в чем дело? — продолжал допытываться сержант.