Учебник выживания для неприспособленных
Шрифт:
— Это был бы лучший выход, что правда, то правда. Но это значило бы применить к тебе насилие… От одной этой мысли меня тошнит… Самому странно…
— Ясно. На мой взгляд, у вас большая проблема… Не знаю какая, но мне плевать, — сказала наконец Марианна и встала.
Сердце Белого сжалось, в точности то же самое сказала ему когда-то маленькая булочница.
— Я знаю… Мне это уже говорили.
На этот раз Марианна не ответила. Она только кивнула головой и направилась к двери.
Не успела она до нее дойти, как дверь распахнулась настежь.
Пришли
Квартира Бланш Кастильской оказалась темной, захламленной и крошечной.
Когда хозяйка предложила Жан-Жану и его отцу присесть, пока она сварит кофе, им пришлось, в некотором замешательстве, сдвинуть тонны вещей, валявшихся на диване: тарелки, чашки, смятые одежки, папки и накладные, казалось, выброшенные сюда долгим и сильным штормом.
Пока хозяйка рылась в шкафчике в поисках растворимого кофе («Я никогда его не пью, но уверена, что у меня где-то был», — сказала она), Жан-Жан спрашивал себя, не стоит ли ему быть «поактивнее», не надо ли что-то сделать, проявить инициативу, но с этой ситуацией он не справлялся еще вчера, а сегодня тем более.
После посещения его квартиры полицейский Тич, определенно мотивированный своей работой не больше, чем кассирша фаст-фуда в час перед закрытием, заявил, что, «поскольку нет ни тела, ни свидетельств нападения, он на данный момент ничего не может сделать, если будет что-то новое, пусть звонят». Бланш Кастильская тщетно пыталась изложить ему историю про четырех молодых волков, про их мать, ее смерть, вероятную месть… Тич пожал плечами и сказал, что он все понимает, но если в полиции станут прислушиваться ко всему, что люди «предполагают», концов не найдешь.
Бланш Кастильская подумала немного и сказала:
— Я думаю, будет благоразумнее, если вы поедете ко мне. Надеюсь, вас это не стеснит. Я постараюсь быстро найти выход.
— А Марианна?
Бланш поджала свои красивые губки.
— Я не знаю… Надо будет что-нибудь придумать…
Они забрали машину отца Жан-Жана у комиссариата и поехали к дому Бланш.
Теперь она вернулась с кофе в разномастных чашках, одну из которых украшала надпись «На память о Праге» и стилизованный Карлов мост.
— Мне надо позвонить, — сказала она, уходя с мобильным телефоном в руке в самый темный угол своей темной квартиры.
Жан-Жан слышал, как она говорила на иностранном языке. Кажется, на немецком, но он не был уверен. Отец рядом с ним пил кофе, полузакрыв глаза. Жан-Жан почувствовал себя виноватым: отец стар, вся его жизнь была лишь имитацией жизни, и этот внезапный прыжок в реальность наверняка его вымотал.
— Знаешь, я никогда не понимал, что ты делаешь с этой женщиной, — сказал отец, не выпуская из рук чашки с кофе.
Жан-Жан пожал плечами.
— Я думаю, большинство людей сходятся случайно. По недоразумению. А потом остаются вместе, потому что это проще, чем разойтись.
Отец кивнул.
— Ты прав. Знаешь, что хуже всего? Все эти фильмы, которые нам показывают.
— Но это правда, что с Марианной… Часто… Иногда… Иногда с ней и правда трудно…
Он не закончил эту фразу, и к лучшему, потому что все равно не знал, как ее закончить. Вернулась Бланш:
— Я позвонила в центр… В Германию… Вы не пойдете на работу, пока вся эта история не закончится… Это опасно.
— Эхм… Спасибо… Но что мы будем теперь делать?
Бланш села перед ними на пол. Пробившийся в квартирку луч света лег на ее щеку под замысловатым углом, и кожа приобрела золотистый оттенок.
— В ходе обучения я прослушала несколько семинаров коучинга. Азы, конечно, в основном все было ориентировано на «безопасность» и тому подобное… Но все-таки было кое-что интересное. Например, системный подход… Я знаю, что это не ново, но полезно в кризисных ситуациях… Классический подход конструктивен, он четко различает два уровня реальности ситуации: с одной стороны, уровень объективных фактов, ну вот, а с другой — уровень ценностей, смысла, интерпретации… Сами понимаете.
Жан-Жан с отцом кивнули. Она продолжала:
— А есть подход системный, который не рассматривает реальность человеческих отношений как нечто линейное, где элемент «а» приводит к элементу «б», но скорее как нечто циркулярное: «а» оказывает действие на «б», «б», в свою очередь, оказывает обратное действие на «а» и так далее. Ученые называют это «фидбек». Таким образом, ситуация рассматривается не как совокупность элементов, но как экосистема.
Бланш выдержала паузу, как будто ожидала вопросов. Вопросов не последовало, и она продолжала:
— Я хочу сказать, что в какой-то момент, если мы хотим «разрулить кризис», а не переживать его, нам, наверно, надо задуматься о том, кто мы, кем была Мартина Лавердюр, кто эти молодые волки, что ими движет, задуматься об их желаниях и их страхах. Нам нужно системное видение ситуации, понимаете?
Жан-Жан поставил пустую чашку на кипу старых газет.
— Кажется, да… Но конкретно я не очень понял, к чему вы ведете…
Бланш Кастильская улыбнулась: наверно, это был правильный вопрос. Она встала, долго рылась в шкафчике из «Икеи», который явно разбирали и собирали много раз, и наконец достала пластиковую папку.
— Смотрите, — сказала она с ноткой гордости в голосе.
Жан-Жан открыл папку. В ней была обычная фотография на документ, увеличенная до формата A4. Снимок пожилой женщины с суровым лицом, серые волосы собраны на затылке в бесформенное подобие шиньона, очки в дешевой оправе и верх передника.
— Это соседка Мартины Лавердюр! — сообщила Бланш.
— Ок, — кивнул Жан-Жан, не понимая.
— Она воспитала четырех братьев, она знает их лучше всех.
— Попытаться узнать их интерпретацию, их уровень смысла… — сказал отец Жан-Жана.