Ученица Ледяного Стража. Избранница Стужи. Книга 2
Шрифт:
Он читал дальше, а толпа молчала. Вот только головы, одна за другой, медленно поворачивались ко мне. Единственным, кто даже не шевельнулся, был Вестейн. Крон что-то шепнул ему. Судя по ядовитой ухмылке – довольно мерзкое. Но мой куратор не дрогнул.
Ида тоже улыбалась до ушей. А до меня постепенно начал доходить смысл сказанного ректором. Правила изменили только для третьего курса. Группы в полном составе? То есть группу Вестейна хотели вывести из игры? Ведь если бы меня не перевели сюда, им не хватило бы человек для участия. Или эти изменения свежие и расчет был на
Сигмунд, кажется, единственный из всех, продолжал слушать правила. Я попыталась вернуться к тому, что говорил ректор, но смысл его слов ускользал от меня. Вестейн продолжал держать спину прямо, и я не сомневалась, что на его лице не дрогнул ни один мускул.
Но теперь он не отвертится. Ему придется взять меня с собой в Лабиринт. А мне придется постараться, чтобы не быть там никому обузой.
Наконец, ректор закончил читать документ и удалился. Адепты гурьбой потянулись к общежитиям. Наша группа не сдвинулась с места. Все ждали, что скажет куратор. Когда двор наполовину опустел, Вестейн обернулся и сначала нашел взглядом меня. Только после этого он холодно произнес:
– Возвращайтесь в корпус. Тренировка в понедельник по расписанию. В том же составе.
Так, значит, меня снова не берут, да? Несмотря на новые правила?
Внутри начало разгораться возмущение. Парни послушно двинулись в сторону. Но вместо того, чтобы идти за ними, я остановилась напротив Вестейна, набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:
– Ну куратор Ааберг!
На то, как он от этого обращения изменился в лице, было приятно смотреть.
– Теперь вы обязаны меня взять, и я должна тренироваться вместе со всеми, – продолжила возмущаться я.
Двор уже почти опустел, и на нас никто не обращал внимания. Вестейн прикрыл глаза и терпеливо пояснил:
– На тренировку пойдут те, у кого есть байланг.
– У меня есть байланг, – возразила я.
– Вот когда она признает тебя хозяйкой и начнет слушаться, поговорим.
С этими словами он пошел к дверям учебного корпуса. Мне оставалось только смотреть ему вслед и кусать губы от досады. Вот упрямец! Ну ничего, я обязательно приручу Стужу. До понедельника…
Я отправилась догонять своих товарищей. Но была так увлечена своими мыслями, что не сразу поняла, что между адептами разгорается спор.
– Да какая от нее помощь? – голос Чейна звенел от негодования. – Мы должны сделать их всех. Стать победителями Лабиринта. А теперь придется опекать ее.
Он бросил на меня недовольный взгляд. Я ответила ему тем же и процедила:
– У меня есть байланг.
Глаза парней стали круглыми, а Чейн расхохотался:
– Кто? Бешеная, что ли? И чем она тебе поможет? Хотя, если она откусит тебе голову, нам не придется прикрывать неумех.
Я почувствовала,что начинаю закипать. А Сигмунд укоризненно сказал:
– Чейн, прекрати. Куратору Аабергу это не понравится.
– Ее зовут Стужа, – решительно сказала я, оглядывая своих товарищей. – Она жила в Лабиринте и наверняка знает там каждый уголок…
На несколько мгновений парни потеряли дар речи. Имя, как и сказал Вестейн,
Гест с сомнением покачал головой:
– Никто не знает, как она себя там поведет. Вдруг сбежит! Кроме того, без метки связи ты не сможешь полететь на ней. А вероятность того, что она тебя признает, слишком мала. Эта псина десять лет жила одна после гибели хозяйки. То, что она тебя послушалась один раз, не значит, что выберет тебя.
Нильс поддержал его:
– Скорее всего, Бешеная умрет от горя, как только поймет, что ее заперли. Это происходит с большинством пойманных байлангов.
Я не стала больше спорить, и они ушли вперед. Эйнар и Сигмунд остались рядом. Я видела, что в успех моей затеи они тоже не верят, хоть и не показывают этого. Но даже за это молчание я была им благодарна. Сама же я настроилась на успех и унывать не собиралась.
Следующая волна поддержки неожиданно пришла от Мистивира. Я чувствовала, что клинок разделяет мою решимость и благодарно погладила ножны. После этого я распрощалась с парнями и отправилась в комнату. Домашние задания энтузиазма не вызывали, поэтому я прихватила учебник про байлангов и понеслась к загону Стужи.
Там я отворила ворота своей магией и замерла. Я не сразу поняла, что вижу. Стуже надоело не только сидеть в сарае, но и в загоне. И теперь собака висела вверх тормашками, цепляясь лапами за сетку, и озадаченно разглядывала ее. Выглядела она при этом до того умильно, что я рассмеялась. Золотистые глаза скользнули по мне и алчно впились в проход за моей спиной. Я поспешно закрыла ворота и сказала:
– Сначала придется научиться себя вести.
Стужа спрыгнула с сетки и послушно замерла передо мной. Белый хвост скупо шевельнулся. Но ни укусить меня, ни откусить мне голову собака не пыталась.
Я провела у байланга почти весь день. Приводила в порядок пушистую шерсть, смазывала мозоли от цепей и застарелые рубцы на крыльях. Собака меня слушалась, ела и потихоньку изучала свое новое жилище.
На ночь сарай я все-таки заперла. Моя подопечная не выглядела грустной, и это радовало. Но попыток укусить меня за руку тоже не делала, и это смущало. Может, я все-таки ей не нравлюсь?
Внезапно откуда-то пришла мысль:
“Ты забавляешь ее”.
Я вскинула голову и обнаружила, что на крыше сарая разлегся Свейт. Желтые глаза байланга светились в темноте. Он был по ту сторону сетки, но я спросила вслух:
– И что же мне делать? Думаешь, она не выберет меня?
Ответа я не ждала. Но снова услышала голос пса в своей голове:
“Ты наша. Это ей не нравится”.
От этого я едва не застонала в голос. И невольно вцепилась в черную повязку на руке. “Наша” – это его и Вестейна, да? И что же мне с этим делать? Не с тем, что меня уже объявили собственностью. А с тем, что одна метка мешает другой.
Я хотела задать этот вопрос псу, но он в этот момент расправил крылья и взлетел. Пришлось смириться, что вечер вопросов и ответов на сегодня закончен. Но сарай располагает к задушевным разговорам. Вчера Вестейн, сегодня его байланг...