Ученица Ледяного Стража. Избранница Стужи. Книга 2
Шрифт:
Остальные адептки вертелись вокруг Хеймира, и господин возможный наследник Севера интересовал их гораздо больше, чем я. Правда, стоило Хеймиру подмигнуть мне, я тут же заработала пару убийственных взглядов. А вот Крон и Багрейн алчно смотрели на кусок алого подола, который выглядывал из-под моего плаща. Эти явно стали подозревать нас еще больше.
Стоило мне занять место среди Адептов, как преподаватели образовали круг и повернули портальные кольца. Когда вихрь перемещения стих, мы стояли в огромном холле. Тут царила суета. Гости прибывали каждую минуту, слуги только
– Отойди к большой вазе, проход справа. Я жду тебя там.
С этими словами куратор растворился в толпе. Я неспешно передала свой плащ подбежавшему слуге и огляделась. Ваза оказалась приметной. Высотой мне до макушки, с вычурным южным орнаментом. Наверное, подарок от кого-то из Южных герцогов. Во дворце моего отца стояло нечто подобное. Сестрица Амалия знала наизусть, кто и когда подарил этот раритет роду Скау, но я не была настолько хорошей дочерью.
Умело лавируя в толпе, я подбиралась к своей цели. Проход я заметила сразу и, улучив момент, юркнула в него. Разумеется, едва не влетела в грудь Вестейна, и он даже не сопротивлялся. Позволил мне отстраниться самой, и только после этого глухо проговорил:
– Идем.
Мы шагали по коридорам замка плечом к плечу и молчали. Наконец, мы оказались в широкой галерее. По обеим сторонам коридора висели портреты. Картина, перед которой остановился Вестейн, висела примерно посередине. Я встала рядом с ним и обомлела.
Сказать, что девушка на портрете была похожа на меня – значит, не сказать ничего. Я не сразу начала понимать, что черты лица все же отличаются от тех, которые я привыкла видеть в зеркале. Сходство усиливал алый наряд. На незнакомке было удивительно похожее алое платье. Изящная ладонь лежала на морде прекрасного белого байланга. А на пальце сверкало то самое кольцо, которое я и не подумала снять.
Сердце колотилось, как бешеное, пока я искала глазами табличку или подпись. Хоть какой-то намек на то, кто передо мной. Но их не было, поэтому я повернулась к Вестейну и дрожащим голосом произнесла:
– Кто это?
Он заглянул мне в глаза и попросил:
– Сначала успокойся.
Я почувствовала, что у меня дрожат пальцы, и сжала кулаки. А затем повторила чуть громче и настойчивей:
– Кто это? Я должна знать!
Но вместо того, чтобы ответить, Вестейн перехватил мои запястья и встревоженно сказал:
– Что ты делаешь? Прекрати!
– Ничего… – начала было я, но осеклась.
Только в этот момент я вспомнила, что мое сознание теперь тесно сплетено с другим. И там, в загоне Академии, Стужа металась вдоль сети, пытаясь выбраться и помочь. И как назло, у меня не хватало сил, чтобы ей приказывать.
– Что происходит? – севшим голосом спросила я.
– Ты зовешь ее, – торопливо пояснил куратор, не выпуская моих рук. – Сначала это происходит инстинктивно, обычно не раньше третьего дня после установления связи. Первый год адепты учатся контролировать свои чувства и регулировать связь с байлангом.
Он явно рассчитывал, что это образумит меня. Но стало только хуже. Сердце едва не выпрыгивало из груди.
– Я не знаю, как успокоить ее сейчас, – отчаянно прошептала я. – Скажи, кто это, может, тогда…
– Будет только хуже, – процедил он.
– Вест!
Я упрямо смотрела ему в глаза и пыталась усмирить бушующий внутри ураган из собственного волнения и страха Стужи. И тогда куратор сдался.
Глава 8. Тот самый портрет
Куратор наклонился и, почти коснувшись моего лба своим, прошептал:
– Халла Найгерд, урожденная Лейф. Мать Правящей герцогини Севера Анитры Найгерд.
Осмыслить сказанное он мне не позволил. Вестейн наклонился и закинул мои руки себе на шею, одновременно впиваясь в мои губы. Мускулистая рука твердо держала мою спину, пока его язык ласкал мой рот. Он целовал меня со всей нежностью, на которую был способен, пока буря своих и чужих чувств внутри не утихла.
Я ждала, что он отстранится, но Вестейн только привлек меня к себе, позволяя прижаться щекой к его груди. Пальцы пробежали по моим волосам, а я только крепче обняла его за шею.
Затем он негромко сказал:
– Вот так. Запомни сейчас ощущение связи с байлангом. “Поводок” должен быть достаточно длинным, чтобы твои чувства не ударяли по ней, а ее – по тебе. Свейт говорит, что Стужа успокоилась.
Я вздохнула с облегчением, а куратор продолжил:
– Обычно первые три дня адепты проводят в посте и медитации. Поэтому спонтанное пробуждение связи проходит спокойнее. Я понимаю, что ты всю жизнь считала себя дочерью нищенки, сложно поверить в происходящее. Но держи себя в руках, договорились?
После того, как я кивнула, блаженная пустота внутри начала рассеиваться. Правда, чувства байланга остались достаточно далекими.
– Халла Найгерд, – медленно повторила я.
В тот же миг где-то заиграли фанфары. Вестейн выпустил меня и сказал:
– Все остальное по дороге. Опаздывать нельзя. Я должен представить тебя правящей чете, и нас ждут остальные адепты. Идем.
Теперь я быстро шагала по коридору вслед за куратором и в моей голове царил полный кавардак. Он меня поцеловал! Сам. Чтобы успокоить, но если бы я ему не нравилась, он выбрал бы другой способ…
Халла Найгерд, урожденная Лейф. Я судорожно вспоминала все, что знала о герцогах Севера. Халла Найгерд погибла вместе с супругом. Также, как и жила – защищая границы от горцев. Ее единственная и поздняя дочь взошла на трон, а роды Ааберг и Найгаард схлестнулись за право стать новыми кронгерцогами Севера. И отец Вестейна эту битву проиграл.
Пока я пыталась припомнить родословную Северных герцогов, мы дошли до бального зала. У высоких, богато украшенных дверей нас ждали хмурые адепты. Остальные уже были внутри.