Учение дона Хуана (перевод Останина и Пахомова)
Шрифт:
— А Мескалито?
— Нет! Мескалито — учитель, а не сила. Его нельзя использовать в личных целях.
— Ну а «чертова травка»?
— Я уже сказал, что должен защищаться сам по указаниям своего гуахо — дымка. Дымок может все. Что бы ты ни захотел узнать, он все скажет и при этом даст тебе не только знания, но и оружие. Самый лучший помощник!
— Он для всех лучший? .
— Нет, многие избегают его, боятся к нему прикоснуться и даже близко подойти. Дымок, как и все на свете, создан не для всех.
— А что это за дымок, дон Хуан?
— Дымок ведунов!
Такого почтения в его голосе я никогда раньше не слышал.
— Начну с тех слов,
— Каким же врагом, если он твой гуахо? Этот вопрос как будто изменил ход его мыслей.
Долгое время дон Хуан ничего не отвечал.
— Природа составных частей такова, — неожиданно продолжил он, — что курительная смесь — крайне опасная материя. Без должной подготовки ее не составить. Она смертельно ядовита для всех, кроме того, чей гуахо — дымок. И трубка, и смесь требуют заботы и внимания. Тот, кто хочет курить, должен подготовить себя к этому строгой и спокойной жизнью. Дымок действует так мощно, что даже небольшую затяжку выдерживает только очень сильный человек. Сначала все кажется ему страшным и бессмысленным, но с каждой затяжкой окружающее проясняется — и внезапно мир открывается заново! Если с кем-то это случится, дымок станет гуахо такого человека, ответит на любые его вопросы и откроет ему дверь в невообразимые миры.
Таково главное свойство дымка, его величайший дар. При этом он не причиняет ни малейшего вреда: вот почему я называю дымок верным союзником.
Как обычно, мы сидели перед домом, где земля плотно утрамбована и чисто подметена. Неожиданно дон Хуан поднялся и вошел в дом. Через несколько минут он вернулся с небольшим свертком, опять сел.
— Моя трубка, — пояснил он.
Дон Хуан вынул трубку из зеленого холщового чехла и, наклонившись, показал ее мне. Длиной она была сантиметров в двадцать пять, с простым, без всяких украшений, деревянным мундштуком красного цвета. Чашечка трубки тоже была деревянная, но по сравнению с тонким мундштуком казалась довольно громоздкой; она была темно-серого, почти угольного, цвета и отполирована до блеска.
Дон Хуан поднес трубку к моему лицу. Решив, что он подает ее мне, я протянул руку, но дон Хуан быстро отдернул трубку.
— Я получил ее от своего благодетеля, — сказал он, — ив свою очередь передам тебе. Но сперва ты должен с ней подружиться. В каждый твой приезд я
буду давать ее тебе. Начнешь с прикосновения и на первых порах, пока вы не привыкли друг к другу,i будешь держать ее совсем недолго. Потом положишь в карман или за пазуху и, наконец, медленно и осторожно поднесешь ко рту.
Дон Хуан вручил мне трубку, по-прежнему не выпуская ее из рук. Я протянул правую руку,
— Обеими, — велел он.
Я коснулся трубки двумя ладонями; дон Хуан держал ее так, что я мог лишь дотронуться до нее, но не взять. После чего он убрал ее в чехол.
— Сначала надо полюбить трубку, это дело долгое, — сказал дон Хуан.
— А может она меня невзлюбить?
— Нет, не может; но ты должен научиться любить ее, чтобы она помогла тебе преодолеть страх, когда ты начнешь курить.
— Что ты куришь, дон Хуан?
— Вот это!
Он расстегнул ворот рубахи, и я увидел у него на шее небольшой мешочек вроде ладанки. Дон Хуан снял мешочек, развязал его и очень осторожно отсыпал из него чуть-чуть себе на ладонь.
С виду курительная смесь напоминала тонко истертые чайные листья, от темно-коричневых до светло-зеленых, с редкими ярко-желтыми крупинками.
Дон Хуан ссыпал смесь в мешочек, завязал его кожаным шнурком и снова надел на шею.
— Что это за смесь?
— Состав у нее очень сложный. Добыть все ее части нелегко, приходится побегать. Например, гри-
бочки. Они растут только в определенные дни года и в определенных местах.
— Для разных целей составляют разные смеси?
— Нет! Дымок — один; и подобного ему нет. Дон Хуан погладил мешочек на груди и поднял над головой трубку.
— Эти двое — одно, ни одному из них не обойтись без другого. И трубка, и секрет курительной смеси принадлежали моему благодетелю, которому их передали точно так же, как благодетель передал мне. Секрет смеси — в ее составных частях, в способе их приготовления и соединения. Курево трудно составить, но все-таки можно восполнить: а вот трубка — одна на всю жизнь. Обращаться с ней следует очень осторожно. Она прочна и крепка, но ударять ее все равно нельзя. Хранить трубку нужно в сухом месте, никогда не браться за нее потными руками, а курить следует в одиночестве. И никто, ни один человек, не должен видеть трубку, за исключением того, кому ты собираешься ее передать. Так учил мой благодетель; именно так я обращался с трубкой всю жизнь.
— Что случится, если ты ее потеряешь или сломаешь?
Дон Хуан медленно покачал головой:
— Тогда я умру!
— А у других колдунов такие же трубки?
— Вообще-то трубки есть не у всех, но мне известно, что кое у кого они имеются.
— А ты сам можешь сделать такую? — поинтересовался я. — Допустим, у тебя нет трубки. Откуда бы ты ее взял, чтобы передать мне?
— Не было бы трубки, я дал бы тебе что-нибудь другое.
Дон Хуан был явно чем-то недоволен. Он осторожно спрятал трубку в чехол, по-видимому, с мягкой
подкладкой внутри: с трудом войдя в чехол, трубка легко скользнула внутрь. Дон Хуан ушел в дом.
— Ты сердишься на меня? — спросил я, когда он вернулся. Старик удивился моему вопросу.
— Нет. Я никогда ни на кого не сержусь. Меня трудно вывести из себя. На людей обычно сердятся, когда их поступки чем-то тебя задевают. А меня уже давно ничего не задевает.
Точный срок для пересадки «деток», как дон Хуан называл корни, не был установлен, хотя подразумевалось, что это — следующий мой шаг в укрощении «чертовой травки».