Учение гордых букашек

Стариков Димитрий

— Подлый, он обменял чужую жизнь на чужую радость.

— Нужно их выпустить!

Рина радостно обняла его, поднялся ветер, ее волосы перелистывались на голове, прижатой к Рою, и его наполнила решимость сделать все, что нужно и не нужно, все от чего она будет счастлива.

— Нам нужен нож, — сказал Рой.

— Видела небольшой ножик за поясом у охотника Кабана, он сидит у костерка неподалеку.

Когда пара подбежала к старику Кабану, тот уже пьяный спал. Ногами на бревне, а лицом загреб пыли вперемешку с золой. Рина вытащила небольшой нож из-за его пояса, и заверила пьяного старика, что они его очень скоро вернут. Рой в это время захватил из костерка тлеющую головню. Ножом они прорезали себе путь в закрытый шатер,

им же вскрыли все клетки. Птицы выпорхнули, но вылететь из шатра не догадались. Просто метались вокруг сызнова подожженной чаши с углями. Скоро грозный хозяин заметит, что его шатер светится маяком, и побежит ловить воров. Порывы ветра все усиливались, будто духи, о которых так часто твердил Рой, прилетели веселиться вместе с людьми. Рой увидел помощника в высшей силе, схватил Рину и бросился на улицу, от глубоко вбитых кольев, натянулись канаты толщиной с два пальца. Пока Рой резал тугие волокна, шатер под напором ветра постепенно накренялся, и поредевшие тросы трещали разрываясь. Ветер поднял плотную бордовую парусину как подол юбки, освобождая птицам путь наружу. Когда шатер уже лежал огромной тряпкой на земле, а птички исчезли в темном небе, горячие угли прожгли себе путь, и ткань занялась пламенем. Рой с Риной восторженно смотрели, как тлеющие паутинки ткани разлетаются и пляшут в воздухе над головами гуляк. Пожар быстро потушили, а виновники скрылись в веселой толпе никем не замеченные.

Сейчас, когда пребыванию купцов в деревне подходил конец, они закатывали танцы при факелах. Водились хороводы, и пары прыгали через костер, держась за руки. Все это под протяжные голоса девушек в красных платьях, что кружились и пели, запрокинув головы к небу. Иногда в прощальную феерию влезал барабан в него бил молодой парень в одних штанах с мускулистым торсом. Волосы на макушке дрожали при каждом ударе и Рой с Риной неслись в бешеном круге. Войдя в общее исступление, они пролетали над высокими языками пламени и снова кружились, и время остановилось, заворожено смотря на них. Ритм и звук, мелодия, движение, все вместе опьяняло, и вместо факелов виделись горящие линии, а вместо людей смазанные силуэты. Вместе со всеми они пили вино из общей праздничной серебряной чаши. Даскал подносил ее жителям Калинора и купцам, и каждый делал глоток. Поздней ночью народ, пританцовывая, разбрелся по домам. Довольные успешными сделками с рыбаками торговцы обсуждали дальнейшие планы. Счастливые шли Рой и Рина сквозь темноту к деревне, сняв обувь босыми ногами по земле, смеясь от любого слова, падая на траву и поднимаясь. Но чем ближе подходили к дому, тем тише становились голоса, тем тревожнее чувство конца. Когда Рой уже увидел дверь мастерской, его охватило ощущение, что он чего-то не сделал, пропустил что-то важное, и время понять, исправить ускользает. Порог, молчание. Поцелуй. Уходя вдаль от ее дома, он дотронулся до своих губ, поцелуй всегда представлялся ему волшебным, и невероятно приятным, но первое о чем подумал Рой — какие пресные и безвкусные чужие губы. Отчего тогда так сладко дрожит душа?

Грибы и Гудри

На следующий день, спускаясь вниз из спальни, Рой услышал незнакомые голоса внизу. У стены, где никогда раньше не было двери, лежал Даскал наполовину в проеме. Слова постепенно крепчали, и Рою почудился разговор, роли Даскала менялись вместе с голосом. В потайной комнате сиял холодный белый свет, Рой приблизился к порогу, но тут Даскал вскрикнул и свет погас. Старейшина резко встал, заслонил дверь и затворил на ключ. Поглядывая на дверь, Рой спросил:

— Снова эти сны?

— Снится, что король Йордан начал войну против брата.

— Значит это видение, — ответил Рой. — Грустное, война это много смертей.

— Это простой кошмар. Братья любят друг друга больше жизни, и не зачем им, на склоне лет воевать.

— Ты не скажешь мне, что это был за свет, да?

— Там горела свеча, это моя личная комната,

туда я никого не пущу. Даже тебя. — Даскал улыбнулся, и повесил ключ на шею. — Пойдем, узнаем, нужна ли помощь торговцу, что остается в деревне.

У границы леса стояла одинокая повозка. Распряженный зубр чесался о кору ели так, что все дерево тряслось. Встречать старейшину вышел низенький купец с густыми сросшимися бровями. Купец протянул руку.

— До первого снега побудем на вашей земле.

— И как всегда вы откажетесь погостить у меня, — сказал Даскал.

— Моя семья привыкла к повозке. А тебя как звать? — спросил купец Роя.

— Я Рой, а можно погладить вашего зубра?

— Ладно, если не боишься, но я купец, у нас в почете сделка. Поможешь нам собрать синие грибы, когда выпадет снег?

— С радостью!

Рой направился к зубру. Животное насторожилось, хотя с легкостью могло заглотать Роя целиком, или раздавить одним широким копытом. Рой замедлил ход, и протянул открытую ладонь к морде. Шерстинки около заинтересованного носа были длинной с палец Роя. Зубр обнюхал, и разочарованно, горячо дыхнул на ладонь. Рой погладил мягкую шкуру.

— Нужно было тебе ягод набрать.

Зубр резко выдохнул, попятился и наставил на Роя рога. Даскал взялся за рог, и животное замерло

— Пойду домой, — сказал Даскал. — Раз нашим гостям ничего не нужно, и ты отдохни сегодня. Возвращайся до ночи.

Второй раз прикасаться к зубру Рой не решился. Он издалека еще немного посмотрел на тупые рога, и повернул назад к избам. По пути к мастерской Люко, он заглянул к Бодрику. Тот уже с рабочим жаром формировал огромную подкову.

— Здоровенные зверюги, — помахал кузнец подковой.

— Бодрик, ты помнишь, что обещал мне меч?

— А ты обещал хорошо подрасти!

Рой беспомощно развел руками, посмеялся и побежал дальше.

Люко тут же усмотрел в госте работника. Он послал Рину набрать воды таким тоном, будто хотел просить об этом еще с самого утра. Хотя Рина со смехом заявляла, что брат никогда не поручает ей самой таскать ведра, Рой согласно ритуалу вызвался помочь. Так с коромыслом наперевес они двинулись к колодцу. Последний теплый ветер шевелил последнюю живую траву, старик сказочник спал и грелся на солнечном пятне, вся деревня наслаждалась впрок перед зимой. Почти у воды им встретилась улюлюкающая компания. Гудри стоял во главе. За эти годы он вымахал в приличного великана, и не многим проигрывал даже Люко. Вокруг него столпилась другая поросль и все как за светом тянулись к луку старого Кабана, что Гудри держал над головой. Наконец он гаркнул и толкотня поутихла. Гудри, с видом будто собирается с мили убить вражьего короля, натянул тетиву. Стрела на пол локтя впилась в бревенчатую избушку, а орава побежала ее оттуда доставать.

— Почти уверен, что метил он в другой дом, — шепнул Рой.

— Не каждый может выстрелить из такого лука, пока простим ему грех.

Тем временем Гудри их заметил и поклонился Рине, та немного присела в ответ. Спустя несколько широких шагов он тронул коромысло на плече Роя.

— Это твой лук?

— Да, охочусь на воду.

— Зато меня берут на настоящую охоту, уходим на неделю в леса.

— Ты ведь каждый месяц просишься. Ясно они сдались.

— Тебя-то не возьмут, даже если будешь проситься всю жизнь. Ты даже выстрелить не сможешь, не то что бросить копье. — Гудри передал Рою лук. — Ну, давай, натяни хотя бы!

— Без стрел, что толку, все одно тебя не пристрелишь.

Гудри принял из рук победоносной толпы вырванную из крепких лап бревна стрелу, и тут же передал ее Рою. Все расступились. Рой поднял лук, и потянул. На полпути тетива сорвалась, и содрала кожу с предплечья, а стрела неуклюже выпала. Законный смех полился со всех сторон. Гудри шагнул ближе к Рине.

— Слушай, ты всю жизнь сидела дома, чтобы теперь выйти и возится с ним? Он даже не сможет помочь, если что случится, или ты сама хочешь его кормить?