Учение о сущности
Шрифт:
Это единство возможности и действительности есть случайность. Случайное есть нечто действительное, определяемое вместе с тем, лишь как возможное, другое или противоположное которому равным образом есть. Эта {129}действительность есть поэтому простое бытие или осуществление, но положенное в своей истине, как имеющее значение некоторого положения или возможности. Наоборот, возможность есть рефлексия в себя или бытие в себе, положенное, как положение; то, что возможно, есть некоторая действительность в этом смысле действительности; она имеет поэтому лишь ценность случайной действительности; она есть сама нечто случайное.
Случайное представляет поэтому две стороны; во-первых, поскольку оно имеет возможность непосредственно в нем, или, что то же самое, поскольку она в нем снята, оно не есть положенное или опосредованное, но непосредственная действительность; оно не имеет основания. Так как и возможному присуща эта непосредственная действительность, то оно, как действительное, определяется также, как случайное и также как лишенное
Но случайное есть, во-вторых, действительное, как нечто лишь возможное или как положение; также точно и возможное, как формальное бытие в себе, есть лишь положение. Тем самым то и другое не есть в себе и для себя, а имеет свою истинную рефлексию в себя в некотором другом, или, иначе, оно имеет некоторое основание.
Таким образом, случайное потому не имеет основания, что оно случайно; и равным образом имеет некоторое основание потому, что оно случайно. Оно есть положенное, непосредственное взаимное превращение внутреннего во внешнее или рефлектирования в себя и бытия; положенное через то, что и возможность и действительность каждая имеет в ней самой это определение, через то, что они суть моменты абсолютной формы. Таким образом, действительность в ее непосредственном единстве с возможностью есть лишь осуществление и определена, как лишенное основания, как только нечто положенное или только возможное; или как рефлектированное и определенное в противоположность возможности и, таким образом, отделенное от возможности, от рефлектирования в себя, и тем самым непосредственно также лишь возможное. Равным образом возможность, как простое бытие в себе, есть непосредственное, лишь некоторое сущее вообще; или в противоположность действительности равным образом лишенное действительности бытие в себе, лишь нечто возможное, но именно потому снова лишь некоторое нерефлектированное в себя осуществление вообще.
Это абсолютное беспокойство становления обоих этих определений есть случайность. Но именно потому, что каждое из них непосредственно превращается в противоположное, оно в последнем также совершенно совпадает с самим собою; и это их тожество каждого в другом есть необходимость.
Необходимое есть нечто действительное; поэтому, как непосредственное, оно есть лишенное основания; однако, оно равным образом имеет свою действительность через нечто другое или в своем основании, но есть вместе с тем положение этого основания и его рефлексия в себя; возможность необходимого снята. Поэтому случайное необходимо потому, что действительное, {130}как возможное, определено, и тем самым его непосредственность снята, находится в основании или бытии в себе и оттолкнута в обоснованное, а также потому, что эта его возможность, отношение основания, просто снята и положена, как бытие. Необходимое есть, и это сущее есть само необходимое. Вместе с тем оно есть в себе; эта рефлексия в себя есть другое, чем та непосредственность бытия; и необходимость сущего есть некоторое другое. Поэтому сущее само не есть необходимое, но это бытие в себе есть само лишь положение, оно снято и само непосредственно. Таким образом, действительность в различаемом от нее, в возможности, тожественна самой себе. Как это тожество, она есть необходимость.
В. Относительная необходимость или реальная действительность, возможность и необходимость
1. Выяснившаяся теперь необходимость есть формальная, так как формальны ее моменты, именно простые определения, которые представляют собою полноту, лишь будучи непосредственным единством или непосредственным превращением одного в другое, и поэтому не имеют вида самостоятельности. В этой формальной необходимости единство поэтому ближайшим образом просто и безразлично к своим различениям. Как непосредственное единство определений формы, эта необходимость есть действительность, но такая, которая, поскольку ее единство уже определено, как безразличное, к различениям определений формы, именно как единство ее самой и возможности, имеет некоторое содержание. Но последнее, как безразличное тожество, содержит также и форму, как безразличную, т.е. как просто различные определения, и есть вообще многообразное содержание. Эта действительность есть реальная действительность.
Реальная действительность, как таковая, есть ближайшим образом вещь со многими свойствами, осуществленный мир; но она есть не осуществление, разлагающееся в явление, а, как действительность, есть вместе с тем бытие в себе и рефлексия в себя; она сохраняется в разнообразии простого осуществления; ее внешность есть внутреннее отношение лишь к себе самой. То, что действительно, может действовать; нечто обнаруживает свою действительность через то, что оно производит. Его отношение к другому есть проявление себя, ни некоторый переход, – так относится сущее нечто к другому, ни явление, – таким бывает вещь лишь в отношении к другому; это нечто самостоятельное, имеющее однако свою рефлексию в себя, свою определенную существенность в некотором другом самостоятельном.
Реальная действительность имеет, таким образом, возможность как
2. Эта возможность, как бытие в себе реальной действительности, сама есть реальная возможность, ближайшим образом содержательное бытие в себе. Формальная возможность есть рефлексия в себя, лишь как отвлеченное тожество, состоящее в том, что нечто не противоречит себе внутри себя. Но поскольку мы вникаем в определения, обстоятельства, условия некоторой вещи, дабы познать из них ее возможность, мы не останавливаемся уже на формальном, а рассматриваем ее реальную возможность.
Эта реальная возможность сама есть непосредственное осуществление; но уже не потому, что возможность, как таковая, как формальный момент, есть непосредственно ее противоположность, некоторая нерефлектированная действительность; именно потому, что она есть реальная возможность, она имеет вместе с тем в ней самой это определение. Реальная возможность некоторой вещи есть поэтому существующее многообразие относящихся к ней обстоятельств.
Таким образом, хотя это многообразие существования есть настолько же возможность, насколько и действительность, но его тожество есть лишь прежде всего содержание, безразличное к этим определениям формы; они образуют поэтому определенным образом форму в противоположность их тожеству. Или, иначе, непосредственная реальная действительность, именно потому что она есть непосредственная, определена в противоположность своей возможности; как эта определенная, тем самым рефлектированная, она есть реальная возможность. Хотя последняя есть положенное целое формы, но формы в ее определенности, а именно действительности, как формальной или непосредственной, и равным образом, возможности, как отвлеченного бытия в себе. Эта действительность, составляющая возможность некоторой вещи, есть поэтому не ее собственная возможность, а бытие в себе некоторого другого действительного; она сама есть действительность, долженствующая быть снятою, возможность, как только возможность. Таким образом, реальная возможность составляет всю совокупность условий, нерефлектированную в себя, рассеянную действительность, определение которой однако таково, что она должна быть бытием в себе некоторого другого и возвращаться в себя.
То, что реально возможно, есть, стало быть, по своему бытию в себе нечто формально тожественное, не противоречащее себе по своему простому определению содержания; но и по своим развитым и различенным обстоятельствам и по всему тому, с чем оно состоит в связи, оно, как тожественное себе, не должно противоречить себе. Но, во-вторых, так как оно многообразно внутри себя и находится в многообразной связи с другим, различие же в себе самом переходит в противоположение, то оно есть нечто противоречивое. Если идет речь о какой-либо возможности и должно быть указано ее противоречие, то достаточно настаивать лишь на многообразии, которое она содержит в себе, как содержание или как ее обусловленное осуществление; из чего легко обнаруживается ее противоречие. Но последнее не есть противоречие сравнения, а многообразное осуществление в себе самом состоит в том, {132}чтобы снимать себя и уничтожать в основании; его существенное определение в том и состоит, чтобы в нем самом быть только чем-либо возможным. Если все условия вещи вполне налицо, то она вступает в действительность; полнота условий есть как бы полнота в содержании, и сама вещь есть это содержание, определенное вместе и как действительное, и как возможное. В сфере условного основания условия имеют вне их форму, т.е. основание или сущую для себя рефлексию, и эта форма относит их к моментам вещи и производит в них осуществление. Здесь же, напротив, непосредственная действительность определяется, как условие, не через предшествующую рефлексию, а оказывается положенным, что она сама есть возможность.
Итак, в снимающей себя реальной возможности даны две стороны, которые снимаются; ибо она сама есть двойное, действительность и возможность. 1) Действительность есть формальное осуществление, т.е. такое, которое является, как самостоятельное непосредственное, становится через снятие ее рефлектированным бытием, моментом некоторого другого, и тем самым получает в ней бытие в себе. 2) Это осуществление определяется также, как возможность или как бытие в себе, но некоторого другого. Так как оно таким образом, снимает себя, то снимается и это бытие в себе и переходит в действительность. Это движение снимающей саму себя реальной возможности производит, следовательно, те же уже имеющиеся налицо моменты, только каждый становящийся из другого; потому в этом отрицании также нет перехода, а есть совпадение с самим собою. Поэтому по формальной возможности, поскольку нечто было возможно, было возможно также не только оно само, но и его другое. Реальной же возможности уже не противостоит такое другое, ибо она реальна, поскольку она сама есть также действительность. Так как, таким образом, снимается ее непосредственное осуществление, круг условий, то она обращает себя в то бытие в себе, какое она уже есть, именно в бытие в себе некоторого другого. И так как, наоборот, тем самым вместе с тем снимает ее момент бытия в себе, то она становится действительностью, т.е. тем моментом, который также уже есть она сама. Тем самым исчезает определение действительности, как возможности или бытия в себе некоторого другого, и, наоборот, возможности, как действительности, которая не есть та действительность, относительно коей она есть возможность.