Ученик дурака

Сидерос Дана

Колыбельная

Елене Ремизовой

Как под лысой горой собирают медведи хмель,набивают подушки, вышитые крестом,как в паучьих селениях шали плетут к зиме,как луна наливается мутным молочным льдом,как мертвеет трава, зябнут корни, чернеет пруд,застывает стеклянной жилой подземный ключ,как зайчата глодают ветки, дерут кору,как горька брусника, мох мягок, и тёрн колюч.По душистым еловым иглам, листве гнилой,осторожно ступай, малыш, не порань ступней,отыщи ветлу, полезай в дупло, там тепло.Спи, малыш, до весны,я найду тебя по весне.Слушай, слушай, малыш, как вороны говорят,как куницы и лисы учат щенков петлять.В черных бочках моченые яблоки сентября,в остывающей печке ящерка на углях.Ищет, ищет Яга в лесу маслят да малят.Гонит, гонит чертей со двора петушиный крик.Под пятнистым коровьим боком телята спят.Съест хозяин корову – косточки прибери,заверни в платок, завяжи простой узелок,закопай в перекрестье дорог, поливай да пой:утром вырастет вяз, полезай

в дупло, там тепло.Спи, малыш, до весны,я вернусь за тобой весной.Как бродячие псы жмутся к люкам у теплотрасс,ветер стонет, изрезавши брюхо о провода.Как закат исходит на лёд, меняет окрас.Холод, холод идёт, тепла ему не отдай.Избегай разговоров с людьми, не бери даров,сны храни в кульке, к груди прижимай кулёк.Ты для них артефакт, сердце лета, свежая кровь,дефицитный продукт, редкий радужный мотылёк:изловить, засушить, к стенке пробковойприколоть.Не ищи ночлега – в Коломенском старый дуб,шесть веков ему. Полезай в дупло, там тепло.Спи, малыш, до весны.А весной я тебя найду.октябрь 2011

«Они скучают за столиками…»

Они скучают за столиками с номерами,теребят рукава, озираются.Ты садишься к первой, говоришь ей «привет».Вы беседуете тихо, как в храме.Врёшь про возраст, мол, я дурак-пацан,смотришь из-под тяжёлых век.Через час тебя какая-нибудь выбирает.Скажем, та, с пожаром, где край лицаобгорел; или та, где лицо в траве.Но скорее – та, из-за нарушения правил,где с тобой сидел ещё брат отца,и капот покорёжен весь.Месяц спустя вас венчают – с вороньим граем,гаснущими свечами и без кольца.Она бела: ни румянца, ни синих вен.Через год вся родня судачит: «Пора имзаводить детей, обустраиваться».Красивый же брак, без швов и каверн.А у вас даже секс какой-то на гранидраки, бьётесь в захвате, как два борца,не позволяя себе ни вскрикнуть, ни зареветь.У тебя есть другие, которым ты мил и равен,но она останется с тобой до конца.И в конце коснется губами закрытых век.сентябрь 2011

«Смотри, говорю…»

Лене Грачевой

Смотри, говорю,роем ямку, в неё – обёртку или фольгу,сверху перо, монету, мелкое что-то.Или бусинку – все шкатулки ими забиты,или камушек подбери здесь, на берегу.Накрываешь стеклом, присыпаешь его песком,чтобы выглядело, как будто его здесь нет.Получился секрет, поняла?Наш с тобой секрет.Помни, где он зарыт,но не делись ни с кем.Хмурится.Водит пальцем по грязной коленке.«Не понимаю, папа, зачем всё это?»Вечно с ней вот так.И попробуй не дать ответа.Вспоминаю что-то, говорю:понимаешь, Ленка,фантики умирают, когда их снимают с конфетмы должны их похоронить.Если сделать всё, как положено, то онипревращаются в мотыльков и летят на свет.Она кивает, идет собирать ракушки и камни.Её устроил ответ.сентябрь 2011

«Супермен не читает мысли…»

Супермен не читает мысли,это было бы слишком просто.Сейчас объясню.Допустим, сосед-подростокза стеной все время крутит что-то-FM,врубает на полную,ты уже озверел совсем,и мечта одна –заставить потише орать его.Ты едва ли скажешь:«Я читаю соседское радио».Так и он –не может не слышать.Чужие мыслибьются в него,как волны морские в мыс илидождевые капли в дорогуямбом своим, анапестом,не устоять под натиском.Умные, ценные, важныеобрывки, клочки, искры.уменьшить зад подтянуть икрыненавижу тебя ненавижу ненавижуовсянкубоже только бы свитер под курткойне наизнанкуа белья-то на ней нету хочется сигаретугосподи время время нужно было заранееСупермен все время на грани иему хочется прекратить это.Он напряжен так,что я не найду эпитета.А ведь он летает, бегает, таскает глыбы,много умеет, мы ведь уже могли быперестать быть,если бы он захотел.Но мы живем. Он милостивили мягкотел?Но всему есть предел.Думай внятно, пой про себя:«Трата-та-та-та та-та-та».Может быть, уцелееттвоя частота.сентябрь 2011

«У мастера в голове…»

У мастера в голове – истории и мигрени,первые горят во вторых, закаляясь в горении.Он вынимает фабулу, раскаленную докрасна:получится пряжка, фибулаили рыбацкая снасть.Он никогда не знает заранее,не ждёт одобрения,просто сжимает клещии даёт молотку упасть.У мастера руки сильные и проворные.Ему не являются говорящие вороны,барочные пышные музы, завернутые в шелка,замужняя дама с мимозой,форнит с мешком порошка.Он счетовод вообще-то,носит в портфеле счеты.Руки всегда в ожогах,безделками полон шкаф.август 2011

«Он возвращается…»

Он возвращается.Они обступают его,спрашивают:

«Что ты видел там?»Он хочет сказать: «Совсем ничего,одна пустота,как будто звука и света, тепла и льдапросто не было никогда».Он хочет сказать: «Никакого «там» нет,уйдите к чертям от моей постели».Но говорит:«Я видел нежнейший свети слышал, как ангелы пели».июль 2011

Май

За обедом он говорит:надевай нарядное, мы идём на концерт.Будет квартет, пианист-виртуоз в конце.Бросай своё макраме, я купил билет.Она говорит: Нет.Ты только представь себе:начнется пожар,посыплются стены, асфальт поплывет, дрожа,а я в легком платье, в бусах и без ножа,на каблуках,в шелках,в кружевах манжет –как же я буду бежать?Он думает: вот-те на, нас опять догнала война.Варвара совсем плоха,едва зацветает черёмуха,начинается вся эта чепуха.А я ведь тоже видел немало,над головой три года свистело и грохотало.Досадует: вот ведь, взяла манерупугаться каждого звука.Тогда завели бы сына, сейчас бы нянчили внука.А так, конечно, отвлечься нечем,прогулка – история всякий раз.Разве бы я её не укрыл?Разве не спас?Он доедает свой хлеб,и кусочек откладываетпро запас.май 2011

«Дети уходят из города…»

Дети уходят из городак чертовой матери.Дети уходят из города каждый март.Бросив дома с компьютерами, кроватями,в ранцы закинув Диккенсов и Дюма.Будто всегда не хватало колючек и кочек им,дети крадутся оврагами,прут сквозь лес,пишут родителям письма кошмарным почеркомна промокашках, вымазанных в земле.Пишет Виталик:«Ваши манипуляции,ваши амбиции, акции напоказможете сунуть в…я решил податьсяв вольные пастухи.Не вернусь. Пока».Пишет Кристина:«Сами учитесь пакостям,сами играйте в свой сериальный мир.Стану гадалкой, ведьмой, буду шептать костямтайны чужие, травы в котле томить».Пишет Вадим:«Сами любуйтесь закатомс мостиков города.Я же уйду за борт.Буду бродячим уличным музыкантом.Нашел учителя флейты:играет, как бог».Взрослыедорожат бетонными сотами,бредят дедлайнами, спят, считают рубли.Дети уходят из города.В марте.Сотнями.Ни одного сбежавшегоне нашли.март 2011

«Это сродни походу…»

Это сродни походу в волшебный лес.Пока ты не прячешь железо в его земле,пока не сходишь с тропы,не топчешь травы,твой путь безопасен, камни и пни мертвы.Но стоит однажды погнаться за мотыльком,оставить в глине следы,из гнезда тайкомдостать яйцо,поранить случайно тис –бросай свой компас, тебе уже не уйти.Не важно, кем был ты раньше,и что ты мог.Ты – собственность этих деревьев,ходячий мох,орех и орешник,змея и змеиный яд,окатанный черный камень на дне ручья.Ты будешь врастатьв его зеленую плоть,ползти брусникой среди торфяных болот,метаться цветастой птицей в плену ветвей:без правил,без чисел,без именв голове.Это похоже на пыльную темноту.Пускай ты ловкач, пускай за подкладкой тузи нож на ремне – ей не важно, кто ты такой.Слова высыхают и крошатся под рукой.Это как видеть последний утренний сон,в котором ты принят, выслушан и прощен.Всплывать из сна,отряхиваться,лежать,беспомощно хлопатьстальными створками жабр.Ты ждешь от меня набора стандартных фраз,и ты их получишь, дружок, но не в этот раз.Если не любишь тягучих темных баллад,не спрашивай больше,как у меня дела.март 2011

«Истончился день…»

Истончился день, нет тепла нигде,мерзнут руки, кутаюсь в шарф.В городском пруду я топить идународившихся ночью стишат.Вот мешок в руке, и возня в мешке,сонный лепет, беспомощный писк.А вода пруда холодна всегдаи грязна, даже жалко топить.Говорил мне дед, предавай водетекст, где кроме воды – ничего.Говорил хирург: сотни две умрутдо того, как спасешь одного.А вода пруда зелена всегда,в ней кикиморы, ряска в ней.А вода мутна, и не видно дна,и не видно мешков на дне.октябрь 2010