Училище благочестия, или Примеры христианских добродетелей, избранные из житий святых
Шрифт:
Христос на Небесах, одесную Отца, как же может Он принимать, например, ломоть хлеба, который даю нищему?» Размышляя таким образом, он увидел нищего в разодранной одежде, просящего что-нибудь ради Христа подать ему; а над главой его увидел обличив Христа Спасителя. Юноша испугался… Вдруг из ближайшего дома кто-то вынес бедному старцу хлеб, и, как скоро протянул руку, чтобы подать оный, Спаситель простер десницу, чтобы принять его, и после того подавшего милостыню ознаменовал благословением.
Тогда-то безрассудный юноша поверил Слову Божию и с того времени сделался первым в Царьграде благодетелем нищих.
Не испытуй, но веруй (ср. Ин. 14, 1), сказал Спаситель; каждое Евангельское слово столь свято, что скорее прейдет небо и земля, нежели изгладится едина черта
Евстафий Плакида 79
Плакида, славный римский полководец, живший в царствование Траяна, будучи призван Богом на путь истины, провождал дни свои в подвигах богоугодных. Но Промысл Божий восхотел искусить его, как человека новопросвященного, злосчастием и страданием: болезнь и смерть водворились в доме его, и в короткое время не стало у него ни рабов, ни стад. Сверх того, злые люди расхитили сокровища его, и Евстафий (христианское имя Плакиды) из богача сделался нищим.
Трудно в таком случае не поколебаться сердцу, недавно озаренному Евангелием, но Евстафий был тверд. Он утешал супругу свою, чтобы не скорбела, она, со своей стороны, утешала Евстафия, оба говорили друг другу: «Господь даде, Господь и отят: буди имя Господне благословено (Иов. 1,21)».
Но, чтобы более пред Богом доказать веру свою, они вознамерились удалиться от мира. Для этого ночью, от всех тайно, облеклись в рубища и, взяв с собой двух малолетних сынов, некоторое время скрывались в окрестных селах; наконец, будучи близ Средиземного моря, решили отплыть в Египет, где наиболее процветала тогда Церковь Христова. Они наняли корабль, но, к несчастью, хозяин корабля был морской разбойник.
Как только пристали они к берегам Африки, варвар, высадив Евстафия с детьми с корабля своего, объявил, что супруга его остается у него рабой. Супруг обмер, дети зарыдали; Евстафий напомнил о праве своем, но его не хотели и слышать. Супруг и дети бросились к ногам варвара… но тщетно! Злодей обнажил меч свой и закричал страшным голосом: «Избирай одно: или иди куда хочешь с детьми своими, или море будет вам гробом».
Плачевное зрелище! Супруг и дети, стоя на берегу, простирали к ней свои объятия; она с корабля простирала трепещущие руки к супругу и детям. Там и здесь жалобы прерываемы были рыданием. Наконец хищник с добычей скрылся из глаз… Для Евстафия и для юных чад день переменился на ночь… Но праведник всегда возлагает надежду свою на Бога.
Промысл хотел еще раз испытать душу праведника. Вскоре им встретилась река, не очень глубокая, но быстрая. Не имея челнока и нигде не видя моста, Евстафий решился перейти оную. А так как обоих детей сразу перенести было невозможно, то он, посадив одного на берегу, другого взял на руки и пошел на ту сторону. Перенеся его, посадил на траву и пошел за первым. Но, едва достиг середины реки, вдруг услышал крик его, воззрел и увидел, что старшего сына схватил лев и побежал в пустыню… Евстафий обмер, бросился за ним; но зверь в мгновение ока скрылся. Горько рыдая, Евстафий пошел назад к младшему сыну, но вдруг подбежал волк, схватил его и понес в близлежащие кустарники. Злосчастный отец почти лишился ума. Стоя посреди реки, он не знал, что делать: идти ли далее или кончить бедственную жизнь свою во гробе этой же реки?… Но Бог был подпорой его, и праведник не возроптал на Промысл Небесный, но с кротостью подвергся неисповедимым судьбам Его. Изливая пред Богом молитву сокрушенного сердца, он пошел дальше, достиг некоторой веси, называемой Вадизис, и, нанявшись у жителей стеречь их житницы, питался от трудов своих, жил в нищете и упражнялся в молитвах.
Всякое несчастие, ниспосылаемое свыше, есть не что иное, как испытание в подвигах добродетели, предохраняющее от преступлений, которые сделал бы человек, возгордившись в счастье своем, – или наказание за зло, которое сделал. В первом случае мы должны благодарить Бога милосердого, во втором случае мы должны благодарить Бога правосудного.
Занимаясь трудами, о которых прежде и вообразить не мог, Евстафий Плакида провел в селе Вадизисе более пятнадцати лет. Часто сокрушался он о супруге своей, часто оплакивал детей своих, но всегда
Между тем случилось нашествие иноплеменников. Траян послал против них многочисленное войско, искусных военачальников, но все были разбиты, несколько городов разорено, а граждане уведены в плен. При столь неблагоприятных обстоятельствах император вспомнил о Евстафии и сказал при всех вельможах: «Если бы в живых был Плакида, то дела шли бы, без сомнения, лучше».
Известно, что всякое слово государя принимается с особливым вниманием. Немедленно два чиновника, Антиох и Акакий, вызвались пред Траяном, что они, может быть, успеют сыскать его, если на то будет воля царская. «Это лучшее желание моего сердца», – отвечал император и, наградив их щедро, отпустил в путь.
Эти царедворцы прежде были друзья и сверстники Евстафию летами и службой и всегда принимали живейшее участие в судьбе его. Руководимые, без сомнения, Небесным Промыслом, они направили путь свой к той стороне, где находился друг их, по дороге везде спрашивали: нет ли у них странника по имени Плакиды? Описывали его лицо, возраст, поступь и прочее. Наконец, достигли селения Вадизис – и хотели пройти мимо.
В то самое время Плакида был в поле, занимаясь обыкновенным трудом своим. Увидев римских воинов, он узнал в них прежних друзей и от радости заплакал. Желая ближе увидеть их, он стал на пути. Между тем римляне, приблизившись к нему, спросили: не знает ли он Плакиды? «На что он вам?» – сказал Евстафий. «Мы друзья его», – отвечали воины. «Нет, я не знаю его, – сказал Евстафий, – и даже никогда не слышал о нем… но, государи мои! Прошу вас зайти в селение и отдохнуть у меня от столь трудного пути, а сверх того, будем иметь время разведать о том, кого ищете». Они согласились на просьбу его, и Евстафий привел их к одному зажиточному крестьянину, прося угостить их, будто в его доме, и обещая за все издержки заплатить ему трудами рук своих.
Евстафий сердечно радовался, что мог узнать от них, что делается в Риме, ибо сердце его, возожженное любовью к Богу, не охладело для пользы во славу отечества. Евстафий служил им и угощал их, часто вырывались из его очей слезы, но, не желая изменить тайне, он выходил из храмины и, отерев глаза, опять возвращался к ним. Антиох и Акакий, глядя на лицо его и приметив слезы, начали мало-помалу узнавать его и говорить между собой тихо: «Этот человек подобен Плакиде или сам Плакида». Они вспомнили, что у него на шее была рана, полученная им некогда в сражении, начали искать ее и увидели… Воспрянули из-за стола, бросились ему на шею и зарыдали от радости. «Ты Плакида, – воскликнули они, – которого мы столь долго ищем! Ты – любимец цезарев! Ты – вождь римский, о котором царь и народ так долго сетуют!» Тогда объявили ему причину своего путешествия, злосчастие Рима и гордость врагов. Ревность к прежним подвигам запылала в сердце Евстафия, сыновняя горячность к родной стране в нем обновилась. «Так! Я тот Плакида, – сквозь слезы сказал он, – с которым вы столько раз были победителями, я тот, который некогда был в Риме славен, но, ах! Я ныне слаб и презрен… однако клянусь Богом Искупителем, что всегда готов пролить кровь мою за отечество, если правда, что я для пользы его нужен». С обеих сторон недоставало слов все выспросить, на все отвечать.
Евстафий облекся в одежды военачальнические, препоясал меч по бедру своему. Все жители были в изумлении, видя столь нечаянную перемену. Хозяин дома повергся к стопам его и просил извинения, что по незнанию держал его рабом в доме своем.
Истинный христианин, наследник Неба, есть тот, кто воздает Божия Богови и кесарева кесаревы (Мф. 22, 21).
Окончив со славой брань против врагов римских, Евстафий Плакида с победоносным воинством возвращался в отечество. В один жаркий день, проходя мимо какого-то селения, стоявшего над рекой и имевшего красивое местоположение, Плакида остановился, и так как воинство его от дальнего похода утомилось, то и решился он остаться тут на три дня и велел раскинуть шатры для себя и для воинов.