Училка и бандит
Шрифт:
А мне с мамой жить!
Ну, по крайней мере, до конца недели. Иначе не простит.
Потом смогу сбежать… наверное.
– Я была о тебе лучшего мнения, - так мама прощается с Оксаной, остановившись у ее пятиэтажки.
– Простите, - пищит подруга, и выскакивает из маминого железного монстра. – Доброй ночи!
– Доброй, - уныло тяну я, поймав мамин сердитый взгляд. – Может, музыку включим?
Разумеется, она не отвечает.
Так, не поддавайся, Василиса!
Маму я люблю, но в такие моменты вполне искренне ненавижу.
А сейчас она хочет во что бы то ни стало помирить меня с никчемным дуралеем-Боренькой.
«Нет, спасибочки, - мысленно фыркаю я, и включаю «Лав радио», - не стану я переходить из рук в руки от одного козла к другому и обратно, как тетрадь отличницы по двоечникам. К Боре не вернусь, а этого мастера художественного свиста по имени Иван вообще игнорировать буду. Будто и нет его!»
Хм, а вдруг он не расстроится, что я его игнорирую?
Вдруг даже не заметит??
Или, того хуже, выдохнет с облегчением???
– … Василиса!
– Что? – подпрыгиваю я на сидении, вынырнув из своих ужасных мыслей.
Даже представлять мучительно, что мужчина, которого ты хочешь наказать, этим наказанием наслаждается, или вовсе не замечает.
– Выключи этот ужас. И запоминай: в участок ты попала по ошибке. Задержалась в школе, встретила ночью на улице одного из учеников, и потому была в той части города – провожала, - нравоучительно и холодно выговаривает родительница. – А когда шла домой, встретила подругу. Оксана встала около этого заведения, чтобы покурить, и вас задержали вместе со всеми. По ошибке. Это – история для всех, особенно для Боречки.
Угу. По ошибке задержали около стрипклуба.
А ученика я провожала, видимо, в одном белье. Такое вот тайное увлечение учительницы средней школы.
– Странная история, но ладно. Так и буду говорить.
– Придумай получше, - огрызается мама, сворачивая в наш поселок. – Бесстыдница! Связалась с этим хамом! Так и знала, что ты из-за него нас опозоришь!
– Да Иван-то здесь каким боком? – сама не знаю зачем, выгораживаю его. – Мама, между прочим, Иван – сын твоей подруги! Почему ты так относишься к нему?
Она хмурится, поджимает губы, и сигналит сумасшедшему пастуху, зачем-то выведшему в такое время стадо овец на проселочную дорогу.
А мне страшно.
Страшно находиться в одной машине со злющей, как Торквемада, маменькой. Еще и антураж как в американских фильмах ужасов: дорогу освещают лишь фары, а из людей лишь придурочный пастух.
– Мам?
– Он бабник. Шлялся по девкам, пока здесь жил, - наконец, говорит она. – Я все делала, чтобы вы не пересеклись. Потому с Аникиной Наташей и запрещала общаться, они в одной компании были. И на плаванье тоже поэтому не отпустила. С половиной города переспал паршивец. Когда уехал, многие матери с облегчением вздохнули, а сейчас вернулся вот. И сразу к тебе.
Да. Сразу.
Ко мне.
Гад такой!
Я
Общественный мужчина, повидавший больше женщин, чем общественная же баня. Ну Иван…
– У нас все кончено, можешь не переживать, - говорю сухо, но горечь, все же, пробивается. – Только к Борису я не вернусь.
– Ты уже к нему возвращаешься.
Мама останавливает машину возле нашего дома…
где нас уже ждут.
– Васечка, - муженек встречает меня у входной двери. – Как же так? Ужас!
Ужас, да.
Кромешный.
– Я тебе чай разогрел, - хвастается Боречка, и расправляет плечи, воодушевленный маминым поощрительным взглядом. – Только он остыл, ты уж подогрей его… и мне налей. Посидим вместе.
– Я спать хочу, - невежливо буркаю я, и отпрыгиваю от мамы, которая уже готовится дать мне подзатыльник.
И чего она так к Борьке прикипела? Вроде папу любит, хоть он тихий, смирившийся с жуткой жизнью, мужик.
Для меня всегда были загадкой их отношения, ведь и папа без памяти обожает маму. Хотя ему, чтобы поддерживать эту любовь, иногда требуется уйти в лес на пару дней.
Видимо, чтобы не стать женоубийцей.
– Спать? Пойдем, - Борис тянет меня за руку в… мою же спальню.
И я понимаю: спать придется вдвоем. На маленькой кровати, на которой не получится отодвинуться от муженька. И на пол спихнуть его не получится – такой крик поднимет, что сразу прибежит мама, и устроит мне ночь в Каире.
– Вот, я ничего не менял, - муж хозяйским взглядом оглядывает мою комнату, и таким же хозяйским взглядом – меня. – Располагайся.
Какая щедрость!
Поселился у моей мамы в моей комнате, куда великодушно впустил меня. Спать на моей же кровати.
Мечта, а не мужик.
Подарки, впрочем, он мне дарил, купленные на мои деньги.
– Я в душ, - вырываю ладонь из его руки, достаю в старом шифоньере полотенце, и выхожу из комнаты.
Спать придется ложиться с ним. После этого безумного дня я не выдержу ночь на полу.
А завтра я что-нибудь придумаю.
ГЛАВА 48
– Иван Дмитриевич, вы же понимаете, - тушуется ментовской начальник, - ну не могли вас не задержать. Да и не разобрались наши ребята, вы уж не обессудьте.
Ну да.
Не разобрались, и повязали меня, как забулдыгу-вахтовика, бузотерившего в стрипухе после командировки. Да еще и Василису закрыли…
… она меня убьет!
Даже страшно!
… - и, разумеется, вы можете быть свободны, - лебезит Семен.
– Девушку задержали, тоже в «Дельте» была. Самохину Василису. Нужно освободить, - вздыхаю, предчувствуя скорую свою погибель от ласковых, но когтистых ручек.
– Конечно-конечно, не вопрос!
Сеня показательно-суетливо хватается за белую трубку телефона родом из славных девяностых, диски жужжат, вызывая ностальгические нотки родом из прошлого.