Училка и бандит
Шрифт:
Интересно, ушел?
Выглядываю в окно, и наблюдаю презанятнейшую картину: Ваня о чем-то мило беседует с дедой Степой. Курят, смеются, и тычут пальцами в сторону моего окна.
Нет, то, что Ваня предатель – с этим я смирилась. Но дедуля-то куда полез?
Ох уж эти мужчины с их дурацкой солидарностью!
ГЛАВА 50
Дедуля меня осуждает.
Ведет свою тарантайку, над которой даже пенсионеры смеются, и хмурится – и это тот человек, на которого я привыкла полагаться!
На
Мама всегда считала, что он меня плохому научит: курить, пить, матом ругаться… да только этому меня в школе научили. А в лагере я прошла продвинутый курс плохого поведения: такой, что мама бы в обморок упала, узнав о том, как детки отдыхают.
С дедушкой всегда было спокойно и радостно: сидеть рядом на лавочке, ногами болтать, наблюдать, как лучатся смехом его до сих пор яркие глаза. Слушать пересказ анекдотов и сценок Петросяна и «Кривого зеркала», афоризмы Задорнова, а в ответ радовать его сценками «Камеди клаба», который маменька объявила своим врагом.
Но дедушка всегда был молод душой и, несмотря на то, что бабуля его «старой плесенью» прозвала – он не устарел. Он даже косуху и футболку с логотипом «AC/DC», которые я ему подарила, носит с удовольствием, показывая средний палец и осуждающим его старичкам, и бабушке, крутящей пальцем у виска.
Вот только сейчас дедушка недоволен мной.
Так дедуля злился лишь в тот день, когда я сообщила, что за Борьку выхожу.
– Деда, ну чего ты? – не выдерживаю я.
Хотя тоже поначалу в молчанку играла, разглядев в их переглядках и шушуканьях с Ваней предательство.
– Негодная ты девка! – после долгого молчания все же вырывается у деды Степы, который и не смотрит на меня.
Пейзаж за окном машины более привлекателен: коровки, овечки, сарайчики и праздно шатающиеся алкаши. Куда лучше на них смотреть, чем на собственную внучку.
– Почему это я негодная? Это из-за Ивана, да? Да он еще хуже Бориса, которого ты терпеть не можешь, - напоминаю я дедуле.
– Сравнила жопу с пальцем… говорю ж: негодная ты девка, - дедушка достает свою любимую «Приму» без фильтра, непонятно где покупаемую, и закуривает, открыв окно.
Нос шибает запахом курева и наисвежайшего навоза от лучших производителей нашей глухомани. На глаза слезы наворачиваются… разумеется, от аромата. А не от обидных слов дедули.
– Мать тебя испортила, - цыкает дед, сплевывая в окно табак. – Ты ж всех вокруг распугиваешь, Васька, а тебе еще так мало лет. С возрастом совсем характер паскудным станет. Вот с Борькой что будешь делать?
– Разводиться.
– Вот! А почему?
Будто сам не знает…
– Так он же бросил меня, в деревню укатил, лишь бы на работу не идти, - выпаливаю, злясь на глупые вопросы.
Может, у дедушки уже начались обычные стариковские изменения, раз о таком спрашивает?
– Васька, ты бы и не думала с Борькой разводиться, если бы он тебя не предал, да? Не любила его никогда, мать наслушалась
Задумываюсь, прислушавшись к себе.
Так.
Борис – нытик, слюнтяй и эгоист, но парень неплохой. И выбрала я его именно потому, что он мне все с рук спускал. Вот и получилось то, что получилось: я окончательно распоясалась, а Борька начал меня побаиваться.
Как и остальных женщин. Только у мамы моей ему спокойно: она не обижает, на работу не гонит, жалеет, холит и лелеет. Прям мама-медведица.
– Ты прав, деда, - вздыхаю, испытывая жгучий стыд перед слабаком-Борькой.
Может, попадись ему нормальная девушка, он бы и сам мужиком стал, а не амебным сосунком?
– А Иван твой, - продолжает давить дедуля, - хороший мужик. И тебя любит, несмотря на твои издевательства. Понимает, что перебеситься тебе нужно, что проверяешь выдержку. Но, Васька, какая бы ни была любовь, бесконечно он терпеть не будет.
Разумеется, не будет.
Сбежит, характер у него не тот, чтобы со мной ужиться.
А я одна останусь. С первой минуты об этом знала.
– Ну и пусть валит! Никто мне не нужен, - выпаливаю, отвернувшись от дедушки.
Зря я этот разговор завела.
– Да уж, с матерью тебе общаться поменьше нужно, - дедушка охает от прострелившей боли в спине, и сбавляет, итак, медленную скорость нашего корыта. – А такой вариант, как прекратить издеваться над хорошим мужиком ты не рассматривала? Вась, женщинами нашей семьи детей пугают, ты же знаешь. И мало желающих на ваши симпатичные мордашки. Дурная слава, знаешь ли. Иван твой…
– Не мой!
– Твой, твой, - хмыкает дедушка, остановившись у заправки. – Так вот, Иван твой тебя любит. И терпит. Пока. Но рано или поздно он устанет биться головой и стену твоего бараньего упрямства, и найдет ту, что попроще и попонятнее. А ты локти кусать будешь. Васька, ну ты же понимаешь, что плохо себя ведешь?
Понимаю, чего уж там.
Не совсем я дура.
Понимаю, что не изменял он мне. Возможно, и не собирался даже, хотя кто его знает?!
– Я не понимаю, что он во мне нашел, - наконец, признаюсь я. – Обычная училка с жутким характером и безумной семейкой в наличии. Не понимаю я, деда, не понимаю.
– Полюбил, чего тут непонятного, - деда Степа дважды постукивает кулаком по моему лбу. – Блондинка ты, Васька. Смотри, упустишь Ивана, и может, другого найдешь. Такого, какого хочешь: послушного, безответного и робкого. Такого, как Борька. Теленочка эдакого. И будешь жить спокойно, а лет через пятнадцать превратишься в копию Вареньки, которую нужно было в детстве приструнить, да рука не поднималась. Ты такого же хочешь?