Училка моего сына
Шрифт:
И... Всё равно встает вопрос, что же дальше. Ведь дальше должно что-то быть.
А если Захар это всё серьёзно? Если для него это не игра никакая? То...
Не знаю... Не могу решить. Богдан, пользуясь выходным, захватил огромный телевизор и смотрит фентези-сериал. Я решила ему не мешать и дать нормально отдохнуть, раз уж так получилось.
А сама думаю, думаю, думаю. Кажется, голова взорвется. Так проходит день. Ближе к вечеру, бесцельно слоняясь из угла в угол, слышу шум в прихожей. Иду туда. Есть, конечно,
Однако это не Кирилл...
Первые несколько минут подвисаю, разглядывая помятого и потрепанного Захара.
Он тоже подвисает, видя меня.
– Лий... Не обращай внимания. Я сейчас душ приму и приведу себя в порядок, - бормочет он, стараясь проскользнуть мимо меня и удрать.
А сам согнутой рукой за ребра держится... И лицо всё разбитое... Мачо, блин.
– Стоять!
– прилетает мое командное в кабиринскую спину.
– Чего?
– он разворачивается и явно удивлен, что с ним так разговаривают.
– Ты...
– не могу подобрать нужные слова. Захар всегда находит что-то, чем выбить меня из равновесия. Куда девалось элементарное умение четко сформулировать нужную мысль? Вместо слов обвожу своё лицо по контуру рукой и спрашиваю, - Что это?
Нет, что это - мне понятно. Меня не отпускает предчувствие, что это связано со мной.
– Подрался...
– отвечает олигарх так, как какой-то дворовый мальчишка.
– Мгу... Зачем?
– Лий... Надо было...
– по-моему, господин Кабирин пытается выкрутиться...
– Тебе? Самому кулаками махать?!
– я и не пытаюсь скрыть, что ни капли ему не верю.
– Давай я в душ схожу, переоденусь, а потом ты будешь устраивать допрос, - уже более привычно произносит Захар.
– Хорошо... Где у тебя аптечка? Лицо нужно обработать...
Этот гад пытается улыбнуться, но тут же морщится.
– Переживаешь за меня, да?
– и вроде шутливо это спрашивает.
Но явно не ждёт серьёзного ответа.
– Да, Захар... Переживаю...
– и такое с ним твориться после простых слов, что...
У меня земля из-под ног уходит. По-моему, он совсем мне не безразличен.
– Лий... Я...
– и мне кажется, что он тоже не может подобрать слов для того, чтобы выразить, что он чувствует.
Что мы оба чувствуем... Эту связь, которая зародилась между нами и которая день ото дня становится лишь крепче. Несмотря на наше общее сопротивление. Захар ведь тоже сопротивлялся. В самом начале.
– Где аптечка, Захар?
– спрашиваю я, опуская взгляд.
Не могу сейчас на него смотреть. Словно тону в его взгляде.
Он объясняет, где найти аптечку, и идёт к себе. Я иду за аптечкой и поднимаюсь к нему в комнату. Провоцирую? Или что?
Захар уже в душе, слышу, как льётся вода. Жду его в комнате. Он выходит в одном полотенце, обвязанном
Я громко ахаю, прикрываю рот ладонью.
Слева налился фиолетовый, почти черный синяк... Где ребра. Довольно высоко, близко к сердцу.
– Захар... Ты у врача был?
– у меня даже всякое смущение проходит от того, что он не одет.
– Да ерунда это всё...
– Спятил?
– Ты же меня ненавидишь...
– Наверное... Но... Когда тебе плохо, мне тоже... плохо, - делаю это удивительное признание и подхожу вплотную.
Кладу руку ему на грудь, слышу, как стучит сердце. Очень быстро.
– Давай в больницу поедем? Пожалуйста... Это очень страшно выглядит, - прошу я его.
– А ты со мной поедешь?
– спрашивает он у меня.
– Поеду...
Я обрабатываю ему лицо. Он одевается, я тоже собираюсь. И мы оказываемся в больнице, где после обследований оказывается, что у Захара сломаны два ребра. И как-то они не очень хорошо сломаны. Так, что Кабирина кладут в больницу. Он пытается спорить. Но в итоге сдается, после того, как я обещаю варить ему домашние супчики и готовить другие вкусняшки.
– Лий!
– зовет меня, когда я всё же собираюсь уходить, потому что Богдан уже звонил несколько раз.
Он с домработницей остался. Но он её не знает. И мне нужно вернуться в дом Захара.
– Ты ведь пойдёшь за меня замуж?
– спрашивает неожиданно Захар.
Распахиваю глаза, перестаю дышать.
– Я не знаю...
– я не могу от него уйти. Это правда. Но хочу ли я его на всю оставшуюся жизнь?
– Выйдешь, - говорит он утвердительно за меня. И закрывает устало глаза.
Почти сразу же засыпает, а я уезжаю к нему домой, где мы с Богданом и остаемся жить.
И как-то ненавязчиво моя жизнь меняется. От видео в сети не остаётся и следа, проверку директор лицея как начал, так быстро и закончил, и журналисты про меня забывают, будто в то утро мне померещились. А Богдан оказывается переведен поближе к дому... Кабирина. В очень престижную школу, попасть в которую моему брату не светило.
А мне там же предлагают работу. В лицей я так и не вышла - мне оформили липовый больничный, но я не особо отбивалась. Мне там будет очень тяжело работать.
Только вот Захара не отпускают из больницы. У него плохо заживают поломанные ребра.
– Вот зачем ты лез на рожон?
– не выдерживаю я после очередной беседы с его лечащим врачом, когда мы остаемся вдвоем в палате, - Кто тебя так избил? Это как-то связано со мной?
– Лия... Успокойся... Ну, всё заживет. Ты же слышала врача - нужно больше времени. Лучше скажи, что ты решила по поводу работы? Ты ведь согласишься?
Следует заминка.
– А вообще... Может, дома будешь сидеть? А? Чем плохо-то? Ведь с тобой постоянно что-то случается...