Учитель афганского
Шрифт:
— Нет, ты точно сдурел, Длинный! — возмутился Дэвид. — Больше яду не осталось.
— Он еще не сказал, где Гюлли.
— Думаешь, скажет? — Бакстер с сомнением посмотрел на плюющегося пленника.
— Скажет, — ответил Карадайн.
Стас пошел одеваться. Почувствовав движение за спиной, обернулся.
— Лейза? Ты почему не убежала?
Она молча смотрела на него. У Стаса возникло странное чувство стыда, что она видит его соски.
— Чего уставилась? Женщине не подобает так смотреть.
— Ты хитрый, шурави.
Из палатки донесся крик.
— Уходи, тебе здесь делать нечего?
— А тебе?
— Что делать, я на это подписался. Судьба у меня всю жизнь по этим пескам мотаться, как Сухову. Давай чеши!
Он хлопнул в ладоши, девочка прыснула, только щиколотки замелькали. Только они и открыты, а как сексуально.
Вернувшись в мазанку, он застал Гирея сидящим на земле, а американцы стояли над ним. Карадайн успел вколоть ему сыворотку, но Гирей молчал. Это было мало того, что странно. Это было невозможно. После такого укола люди болтают без умолку. А этот молчал. Партизан.
— Можно сделать еще укол, но он тогда умрет, — сказал Карадайн. — Похоже на антиблокаду, но мне с таким сталкиваться еще не приходилось.
— Скажешь, где Гюлли? — Дэвид склонился над пленником. — Он не скажет.
— Скажет.
Все посмотрели на Стаса.
— Это интересно, мистер, — произнес офицер. — Только желательно действовать быстрее, не нравится мне гостеприимство этого кишлака.
— Куда тащить? — деловито поинтересовался Дэвид.
— Он хороший, он сам пойдет.
Что за день такой? Одни цитаты. Подумал Стас.
Он помог Гирею подняться и дальше тот на самом деле пошел сам.
— Очень тяжело будет внушить страх человеку, который ничего не боится, — заметил офицер. — Если пытки, то я против. Во-первых, это бесполезно.
— Нет, — коротко ответил Стас.
— Без пыток? И он скажет все? Ставлю все, что угодно.
— Автомат! Вы дадите мне автомат!
Они подошли к площади с одинокой чинарой. Женщины уже отдраили котел и даже поставили на огонь.
— Шурпа закипает, — прошептал Канн.
— Стейси, ты же не палач! — Дэвид схватил его за руку, Стас оттолкнул.
— Нужна веревка!
Американцы застыли, и только Фарклоу достал из рюкзака моток прочного нейлонового шнура.
— Котел маленький, можно будет привязать за ноги и башкой его туда опустить.
Стас промолчал.
Приняв это за согласие, снайпер сначала застегнул руки пленника за спиной пластиковыми наручниками, затем, приладив к его ногам веревку, закинул другой конец за сук и подвесил Гирея над котлом.
— Начинаю травить.
Громко молясь, Гирей начал вползать головой в бурлящее варево.
— Остановись! — велел Стас.
— Зачем? Все равно этот ублюдок ничего не скажет.
— Скажет. Опусти его на землю.
Снайпер глянул на офицера, и дождался от него едва приметного знака. Стас не понял какого и долгую секунду
Гирей с быстротой молнии скользнул вниз и с глухим стуком упал на землю.
Стас спросил:
— Он кричит и молится. Вы, верно, думает, что от страха?
— А от чего же еще? — сказал Дэвид, выглядевший довольно бледно. — Я бы боялся. Ну, ты и зверюга, Длинный.
— Я заметил, что когда ты относишься ко мне нормально, то называешь Стейси, а когда херово как сейчас, то Длинный. Но не в этом суть. Гирей хочет, чтобы считали, что он боится. На самом деле он радуется! Молитвы читаешь, думаешь, Аллах заберет в рай? Смерть от руки кафира почетна, и погибший отправляется туда прямиком. Так ведь? Так.
— Какая разница, кто куда отправится? Прекрати! — тихо сказал Канн.
— Не скажи, для него большая. Уже через минуту он бы разгуливал по райским кущам, а сладкоголосые пэри ласкали бы его вечно, — Стас сделал паузу и жестко добавил. — Нет, дорогой Гирей. Дорога тебе прямиком в ад! Ты обречен на вечные муки!
Гирей замер, перестав молиться.
— Что же ты остановился? — деланно удивился Стас. — Ты тоже заметил, что веревку привязали не там? Ну-ка ребята, накиньте ему петлю на шею! — так помогать ему никто не спешил, он сделал все сам, потом взялся за полученный веревочный ошейник и потряс, приговаривая. — Ну что, скотина, сейчас будешь говорить? Ты ведь знаешь, что удавленники в рай не попадают. Тамок тебя ждет. На веки вечные. Вешай его, Эдди!
Но не успел снайпер подойти, как Гирей каким-то чудом выскользнул из рук Стаса, опять напомнив Стасу о неизвестном ему способе борьбы, но, не имея возможности прорваться сквозь частокол обступивших его людей, он покатился по земле, раздирая щеки ногтями.
Карадайн прекратил это безобразие, опять схватив за шкирку и приложив как следует к горячему котлу.
— Где Гюлли?
Гирей отнял руки от лица и глухо проговорил:
— У меня дома в яме.
Как они не нашли ее, ведь практически на ней умывались. Когда скинули в сторону старый фанерный лист, сидящий на глубине трех метров толстый шарообразный сверкающий потной лысиной человек поднял голову на шум.
— Сержант Бакстер, предайте Стейси автомат! — рявкнул Карадайн, заставив всех вздрогнуть.
Олег заявился к Снигиреву с утра. Эксперт разговаривал по телефону с начлабом, но все равно нашел время, чтобы, оторвав трубку от уха, бросить:
— Для вас есть очень интересные вещи. Очень. Подождите минутку, я только закончу с Нестеровым.
По всему чувствовалось, что Снигирев готов сообщить нечто важное. Он был радостно возбужден, на лице играл румянец, от избытка чувств эксперт даже подмигнул Олегу.
Закончив разговор, он не успел положить трубку, как раздался новый звонок.