Учитель народа. Савонарола
Шрифт:
Папская крипта (склеп) в катакомбах Калликста
Громадное здание базилики св. Петра, начатое в первые времена христианства и строившееся в продолжении столетий, представляло в те времена род крепости со своими многочисленными пристройками, монастырями, капеллами, жилищами духовенства и Ватиканским дворцом. Здесь короновались императоры; папа изрекал церковные проклятия и вновь отменял их. Два длинных ряда древних колонн подпирали свод крыши. На дворе, окруженном колоннадами, стоял массивный бронзовый шлиц снятый с мавзолея Адриана. Фасад церкви был украшен фресками.
Папа Николай V
Если Сиксту IV можно было поставить в упрек, что он раздавал огромные суммы и земли своим родственникам, то на его преемника Иннокентия VIII пало еще более серьёзное обвинение. Говорили, что он обязан папской тиарой целому ряду подкупов, с помощью которых он обеспечил за собой большинство избирательных голосов; при этом весьма знаменателен был тот факт, что воинственный кардинал делла Ровере (впоследствии занявший папский престол под именем Юлия II) потребовал в виде награды за свой голос несколько крепостей и получил их. Иннокентий VIII не имел ничего общего со своим предшественником и держался совсем другой политики. Он был родом из Генуи, что само по себе ставило его во враждебные отношения с венецианцами и побудило его с самого начала искать сближения с Лоренцо Медичи и неаполитанским королем. Члены фамилии Орсини, принадлежавшие к противникам прежнего папы, пользовались особенной милостью нового церковного владыки, который везде выдвигал их на первый план, преследуя при этом свои личные цели.
Если тщеславие Лоренцо Медичи играло не последнюю роль в выборе жены из знатнейшей и наиболее уважаемой римской фамилии, то непомерная гордость Клары Орсини в свою очередь повлияла на него, и в большинстве случаев была одной из главных побудительных причин его многих бестактных поступков. Деньги служили ему только средством для достижения политических и художественных целей. Честолюбие никогда не развилось бы у него в такой степени без влияния Клары, тем более, что он всегда чувствовал особенную склонность к поэзии и искусству. С самого раннего детства он был окружен талантливыми людьми; его покойная мать Лукреция, из фамилии Торнабуони, славилась своим поэтическим талантом. Любовь к искусству, отличавшая Лоренцо Медичи, подобно многим из его современников, в значительной мере поддерживалась открытием многочисленных древних изваяний, которые казались неистощимыми. Его поиски в этом направлении увенчались блестящим успехом, так что Флоренция главным образом обязана ему своим художественным значением, и он несомненно положил первое основание позднейшему процветанию искусства у флорентийцев.
Между тем Клара не переставала думать о возвышении фамилии Медичи. Но к несчастью этого рода сильные энергичные натуры, прямо идущие к цели, редко бывают способны составить счастье окружающих. Потомство восхищается грандиозными произведениями зодчества и бессмертными сокровищами искусства; но ему редко приходится узнать о том, какой ценой творцы их достигли цели своих честолюбивых стремлений и сколько вблизи их пролито было горьких слез.
Сестра Лоренцо Медичи, Бианка, но прежнему жила с мужем в своей прекрасной вилле близ Флоренции. Прошло несколько лет со времени неудавшегося заговора Пацци и кроме смерти второй дочери, Ренаты, ничто не нарушало счастья этого примерного супружества. Само собою разумеется, что материальное положение Гуильельмо Пацци, женатого на Медичи, было вполне обеспечено. Обстановка его дома не уступала в роскоши жилищам владетельных особ, и хотя он не мог располагать такими огромными суммами, как Лоренцо Медичи для украшения комнат, но в них было много ценных произведений искусства. Равным образом воспитание обоих детей старшего Пьетро и сестры его Марии, которая была несколькими годами моложе его, было направлено к тому, чтобы дать им лучшее образование, какое было возможно по тому времени.
Хотя Лоренцо Медичи редко виделся с зятем и сестрой, но между их детьми существовали самые дружеские отношения, чему способствовало и то обстоятельство, что между ними не было большого различия в возрасте. У Лоренцо было трое детей: старший сын Пьетро, живой и веселый, второй – Джованни, молчаливый и задумчивый, и, наконец, дочь Маддалена, которая по своему самостоятельному и решительному характеру живо напоминала свою мать, Клару Орсини. Молодой Пацци был на три года старше своего двоюродного брата Пьетро, между тем как его сестра Мария Пацци была моложе всех Медичи.
Маддалена
Но в саду виллы Пацци молодежь обоих родственных домов пользовалась полной свободой. Здесь прекращался строгий надзор, не было дорогих стеснительных платьев; никто не смущался, если волосы приходили в беспорядок, и это доставляло даже особенное удовольствие. Естественно, что при частых свиданиях преждевременно развившаяся Маддалена почувствовала род сердечной склонности к своему двоюродному брату Пьетро Пацци, которая отчасти выражалась в шаловливом поддразнивании и частью в том напряженном внимании, с каким она слушала его во время серьёзного разговора. Пьетро с своей стороны никогда не оскорблялся шутками своей молодой родственницы, тем более, что он был сильный, ловкий юноша, искусный во всех рыцарских упражнениях и сознававший вполне свое умственное превосходство. Но влюбленный юноша никогда не задавал себе вопроса относительно последствий этой взаимной привязанности, равно и сама Маддалена, пока разговор с матерью не убедил eё, что она не может располагать своим сердцем. Известие, сообщенное ей матерью, было коротко и ясно и почти имело вид приказания:
– Отец нашел тебе жениха, – сказала Клара Орсини, – он обещал папе, что ты выйдешь замуж за принца Чибо.
– Принца Франческетто? – с непритворным ужасом переспросила Мадделена.
– Принца Франческо Чибо, племянника папы, который недавно сделал его герцогом Массы и Каррары, – возразила синьора Клара, бросив на дочь уничтожающий взгляд, не допускавший дальнейших возражений. Но Маддалена привыкла к подобным взглядам, и, как известно, этого рода средства теряют всякое значение, когда к ним слишком часто прибегают.
– Франческетто! – повторила еще раз непокорная дочь, и в её голосе были слышны гнев и презрение. – Все смеются над ним, он так мал ростом, что едва доходит до моего плеча, и вдобавок сын папы!
– Маддалена! – воскликнула синьора Клара строгим тоном; губы её дрожали от негодования.
Но молодая девушка не обратила на это никакого внимания.
– Всем известно, – сказала она, – что он сын папы и даже открыто признан им. Если бы дело не получило такой огласки, то мне не могло прийти в голову, что глава католической церкви имеет собственную семью! Прежде никто не знал об этом, но папа Иннокентий позаботился, чтобы даже дети на улице толковали об его сыне. Вы хотите, чтобы я породнилась с папой; действительно, это совершенно новое и почетное звание! Но я никогда не соглашусь на это и вообще не желаю выходить замуж… Впрочем, – добавила она с глубоким вздохом, – я хотела бы сделаться женой Пьетро Пацци и не выйду ни за кого другого! Что же касается этого карлика Чибо, то о нем и говорить не стоит!..
Нужно было иметь известного рода мужество, чтобы сопротивляться таким образом воле матери, потому что в те времена, даже в знатных семьях взрослых детей принуждали к послушанию строгими мерами. Но Маддалена знала свою мать, и при этом она была так возмущена предполагаемым браком, что в данную минуту никакая сила на свете не могла бы вынудить у ней согласие.
Но кроме насилия были другие, более действенные средства. Разгневанная мать вышла из комнаты и заперла за собою дверь на ключ. Она поспешила к мужу, чтобы посоветоваться с ним относительно дальнейшего способа действий. Полчаса спустя она вернулась назад и объявила, что Маддалена за свое непослушание будет отправлена на неопределенное время в женский монастырь св. Аннунциаты. Веселая девушка внутренне содрогнулась при этом известии; но из упрямства ничего не ответила. Приготовления вскоре были окончены, и молодую девушку отнесли в закрытых носилках в монастырь, где настоятельница уже была предупреждена. относительно цели этой меры.