Учитель. Назад в СССР 4
Шрифт:
— Его надо раздеть, — тут же покраснела от собственной смелости. — Снять рубашку… Я не могу осмотреть полностью его спину.
— Надо так надо, — кивнул я снова ухватил Санька за плечи, придал пьяному сидячее положение и принялся стаскивать испачканную одежду с плеч.
— Не мешайте, пожалуйста, — попросил я, не оценив помощь фельдшерицы.
Девчонка на мгновение замерла, затем резко отступила от диванчика, на котором разместился пациент.
— Готово. Обратно уложить? — уточнил я.
— Да, — коротко бросила фельдшерица. —
— Было бы за что, — отмахнулся я.
Доктор приступила к осмотру, я по-прежнему стоял в головах Санька, придерживал его за плечи, чтобы не дергался, и любовался четкими уверенными действиями Оксаны Игоревны.
Фельдшерица принялась осматривать спину драчуна, местами повреждённую.
— Света мало, — пробормотала себе под нос девушка, склоняясь еще ниже над пациентом.
— Сейчас организуем, — откликнулся я. — Отойдите, пожалуйста.
— Зачем? — девушка вскинула голову.
— Чтобы ноги вам не отдавил, — пояснил я.
Фельдшерица отступила. Я ухватился за подлокотник диванчика, уперся и потащил мебель к директорскому столу, на котором стояла настольная лампа. Беглого взгляда хватило, чтобы понять: шнур короткий, до пациента не дотянется. На мое счастье, диван оказался вовсе не диваном, а обычной деревянной кушеткой, обитой зеленым сукном в цвет столешницы. Уж не знаю, может это такая случайность, а может и мебельный комплект, не разбираясь, но смотрелось вполне себе достойно.
Еще один рывок. И еще. Тяжелая, зараза, а с виду деревяшка деревяшкой. И все-таки намного легче. Ка бы стоял настоящий тяжелый диван, пришлось бы звать на помощь. Но даже сейчас я успел заметить, как встревоженно смотрит Оксана Игоревна на мои физические упражнения. Кушетка хоть и легкая, да груз на ней вполне себе приличный. Уж не знаю, за кого девушка больше всего переживает: за пациента, чтобы не упал, или за меня, чтобы не надорвался.
Последний рывок и тут неожиданно ножки кушетки издали жуткий скрежет. На него моментально отреагировали за дверью кабинете, через секунду в директорскую заглянула чья-то кудлатая голова, тут же исчезла и на пороге появился председатель.
— У вас тут все в порядке? — поинтересовался товарищ Лиходед.
— В полном, — заверил я, дотянув, наконец кушетку к столу. — Все хорошо.
«Откуда этот черт взялся? Когда фельдшерица меня позвала на помощь, председателя в коридоре не наблюдалось», — настраивая дампу для дальнейших врачебных процедур, подумал я.
— Вы кто, товарищ? — строго поинтересовалась Оксана Игоревна.
— Семен Семенович Лиходед, — улыбнулся от души глава колхоза.
— Вы — гость? Покиньте помещение, не мешайте осмотру, — распорядилась фельдшерица.
— Я председатель колхоза, Семен Семёнович Лиходед, — опешил от напора руководящий работник.
— Все равно. Покиньте кабинет. Вы мешаете осмотру, — приказала фельдшерица.
— А… — Лиходед бросил на меня взгляд, потом на докторшу, покрутил
— Круто вы с ним, — усмехнулся я.
— Посторонним нечего делать в процедурном кабинете, — на автомате ответила Оксана Игоревна. — Ой… — тут же растерянно ойкнула и посмотрела на закрытую дверь. — Это выглядело невежливо, ну да пусть. Работа превыше всего, — пробормотала фельдшерица себе под нос, явно не обращая на меня никакого внимания.
Честно говоря, я даже почувствовал себя живой мебелью. Ну да ладно, девчонка молодая, волнуется, первый рабочий день как никак. Точнее, вечер, да еще такой бурный.
На этом все разговоры закончились, и Оксана Игоревна приступила к осмотру пациента. За четкими уверенными движениями девушки было приятно наблюдать. Фельдшерица с моей помощью еще раз осмотрела Санькину спину, на этот раз более тщательно. Я подсвечивал сверху, взяв в руки настольную лампу.
Осторожно обработала спину пострадавшего, затем пинцетом принялась вытаскивать осколки из ран. К счастью пьяного Санька осколки оказались достаточно крупными, и не так много, как показалось по началу. Убрав все стекло, Оксана Игоревна снова обработала спину пациента и задумалась.
— Что-то не так? — поинтересовался у фельдшерицы.
— Все в порядке, — тут же ответила девушка, даже не глянув на меня.
Затем решительно залезла в свой медицинский саквояж, достала из него запакованный бинт и принялась химичить. Вскоре на порезы легли аккуратные небольшие тампончики, а затем Оксана Игоревна принялась заклеивать раны широким пластырем.
Я молча наблюдал за процессом, не комментируя и не встревая.
— Готово. Завтра на перевязку и на осмотр, — выпрямляясь, заявила фельдшерица.
— Ну, это вопрос не ко мне, — ответил я.
— А кому? Вы разве не товарищ? — удивился я.
— Нет, я случайный помощник, — улыбнулся девушке и задумался, кому передать информацию. — К кому? Даже не знаю. Наверное, к бедняжке Соне, про которую товарищ все время твердит.
— И где эта ваша Соня? Мне нужно ей дать рекомендации по уходу, — требовательно поинтересовалась Оксана Игоревна, собирая инструменты в саквояж.
— Понятия не имею. Уточним у товарищей в коридоре. Думаю, они в курсе.
— Хорошо, — деловито кивнула докторша, щелкнула замочком вместительной сумки, отряхнула подол халата, подошла к двери.
— Товарищи, кто родные товарища? Товарища Александра? — запнувшись на имени, строго поинтересовалась товарищ Гринева.
— Так эта… холостой он, товарищ фельдшери. Нету у него сродственников, чтоб там жена и прочее, — прокомментировал все тот же умник.
— Может, на поруки возьмёте? — пошутил еще один.
— Не шутите, товарищ, — еще строже заявила Оксана Игоревна, моментально вычислив шутника в поредевшей толпе. — Он зовёт какую-то Софью, она ему кто? Жена? Невеста? Может, сестра? — уточнила девушка.