Учитель. Назад в СССР. 2

Риддер Аристарх

Ее задумчивый оценивающий взгляд я тоже успел поймать, но ничего страшного в нем не заметил. Во всяком случае, интуиция моя уверяла: человек парторг хороший, в спину не ударит, если что-то заинтересует — спросит напрямки. Это меня радовало.

— Прошу меня извинить, но труба зовет. Товарищ Борода опоздавших не жалует, -извинился, подхватывая со стола лампу Ильича.

— Что есть, то есть, — кивнула Валентина Ивановна, не двигаясь с места. Пришлось нырнуть в проход рядом.

— Как почините, приносите в учительскую весьма любопытная

идея. Весьма, — донеслось мне в спину.- Так я буду ждать, Егор Александрович.

— Договорились, Валентина Ивановна. До свидания, Ниноч… Нина Валентиновна, — кивнул я обеим.

— Егор Александрович! — вскинулась Кудрявцева. — А как же сценарий? — всплеснув руками, растеряно пробормотала Нина.

— Сценарий в силе, — я остановился в дверях. — Можем сегодня обсудить после того как починю… — я ткнул пальцем в поделку. — Юрию Ильичу надо показать, а то переживает. Обещал ему…

— Да, хорошо, я буду ждать в пионерской комнате, — радостно просияв улыбкой, обрадовалась Кудрявцева.

— Почему бы вам не проводить Ниночку домой, после того, как изделие заработает, и вы его всем нам продемонстрируете? Заодно и обсудите ваши идеи. А завтра утром на свежую голову без потрясений сядете и распишете весь спектакль, — предложила физичка.

Мне показалось, или в глазах Валентины Ивановны мелькнул неприкрытый интерес. Точнее, чисто женское желание свести поближе двоих молодых и одиноких. Я качнул головой, прогоняя глупые мысли. Парторг чересчур парторг, чтобы заниматься такими глупостями. Или нет?

— Можно и проводить, — осторожно согласился я. — Главное, знать куда вести. Я в Жеребцово человек новый, улицы не успел изучить. Знаю свою и вот школьную, — пожал плечами, желая побыстрее смыться из класса, а то так и женят под благовидным предлогом. А мне жениться пока никак, я еще собаку не завел. «А, черт, уже и собака есть», — вздрогнул я, вспомнив своего нового жильца. Саныч, пора делать ноги!

— Так Ниночка недалеко от вас живет, Егор Александрович, — очаровательно улыбнувшись, прояснила ситуацию Валентина Ивановна. — И дорогу покажет, и чаем напоит. Хотя чай, пожалуй, пока рановато. Родители, знаете ли, люди простые… Могут неправильно понять. Чай откладывается, а вот прогулка с обсуждением вполне, вполне.

«Да ведь физика издевается!» — дошло до меня наконец. Не так чтобы всерьез или там по жёсткому над Ниной или надо мной. По дружески, с дальним прицелом и перспективой для нас обоих, насколько понимаю. Как говорится, взрослые лучше знают, что детям необходимо для хорошей жизни. Я же все время забываю: местные не в курсе моего настоящего возраста и судят по данным паспорта и внешности. А внешность у Егора чересчур порядочная, юная и местами симпатичная, насколько могу судить.

— Проводим и обсудим, Валентина Ивановна, не переживайте, — залихватски кивнул я, стараясь и с шуткой не перегнуть, и дать понять парторгу, что тонкий юмор и острый крючок оценил и заметил, дальше сам разберусь.

— Тогда жду, Егор

Александрович. Не забудьте пригласить на демонстрацию. Любопытно, да, очень любопытно посмотреть, что вы напридумывали, — и меня отпустили царственным жестом.

И было в этом кивке столько благородства, но без высокомерия. Все-так я прав: парторг — чудная женщина. Необычная. Таких за свою жизнь встречал раза два. Есть в них что-то особенное, отчего единственную встречу запоминаешь навсегда. Или теперь мне можно говорить за все свои жизни?

— Чего так долго? — недовольно проворчал Степан Григорьевич, когда я влетел в мастерскую. — Пошли… Сюда ставь… — распоряжался завхоз, показывая, куда идти и где будем работать. — Провод нашел, вилку менять будешь? — деловито уточнил Борода, сверля меня суровым взглядом.

Я задумался: прикинул все за и против, и решил, буду менять все. Во избежание, так сказать.

— Буду. Сгорел сарай, гори и хата. Чем меньше режем, тем лучше результат, — выдал я.

— Чего? — нахмурился Степан Григорьевич.

— Говорю, лучше полностью провод заменить, чем резать кусок и приматывать все изолентой, — уточнил я.

— И то верно, — согласился завхоз. — Помощь нужна? — брови хозяйственника сошлись на переносице.

— Никак нет, сам справлюсь, — отказался я.

— Сам с усам, — буркнул Борода. — Ну, сам так сам, ишь ты, самостоятельный какой выискался, — закончишь — позовешь, вместе проверять будем. Понял? — завхоз цепким взглядом оглядел мое лицо.

— Так точно, товарищ завхоз, — улыбнулся я.

— Смотри у меня! — пригрозил мне пальцем Борода и, хромая, двинулся в сторону своего кабинета.

Починка не заняла у меня много времени, и примерно через полчаса я зашел в каморку завхоза.

— Степан Григорьевич, у меня все. Осталось только проверить — появляясь на пороге комнаты, объявил я.

Борода задумчиво на меня посмотрел, шевеля губами. Я вопросительно приподнял брови, и только потом сообразил, что хозяйственник пересчитывает молотки, отвертки и прочие инструменты. После каждого счета въедливый трудовик что-то записывал в толстую ученическую тетрадку, ставил пометку, затем укладывал пересчитанный инструмент в деревянную коробку, отодвигал в сторону и приступал к следующему ящичку.

— Готово?

— Готово, — подтвердил я.

— Ну пойдем, глянем, чего ты наваял, — хмыкнул завхоз, тяжело развернулся и потопал в учебное помещение.

— Ну, показывай, что ли, — проворчал Степан Григорьевич, поглядывая на мою поделку, торжественно стоящую посреди чистой столешницы. После работы я все за собой прибрал и с удовольствием отметил, товарищ Борода оценил мои старания. Что называется: мне несложно, а завхоза понять могу, сам такой же был. После дела порядок — первая задача.

— Куда можно воткнуть? — поинтересовался я.

— Сказал бы я, чего и куда втыкают, да больно молод ты, — беззлобно буркнул Степан Григорьевич. — Ну, давай, тащи сюда.