Учитель. Назад в СССР
Шрифт:
— До свидания, — я поднялся, собрал папки с личными делами учеников, сдал их Свиридову и отправился домой.
А дома меня ждал сюрприз, о котором я совершенно позабыл в суматохе школьного дня.
Глава 22
— Чой-то ты припозднился, Егор Ляксандрыч, — посетовал Митрич, завидев меня возле калитки.
Я невольно вздохнул: если честно, совсем позабыл, что дядь Вася обещался заглянуть вечером в гости. Хотелось тишины и покоя, крепкого сладкого чая с баранками и посидеть на крыльце, наслаждаясь неторопливым вечером
— Добрый вечер. Василий Дмитриевич, — поприветствовал я гостя.
Желудок вдруг заволновался, забурчал. По двору разливались умопомрачительные ароматы жареной рыбы. Я сглотнул и только сейчас сообразил, насколько голоден.
— Мой руки и к столу, — с довольной улыбкой проворчал Митрич и захлопотал у стола, нарезая пополам крупные блестящие помидоры и пупырчатые огурцы, укладывая перья зелёного лука.
Я кивнул и молча направился в дом, чтобы переодеться и вынести на улицу тазик с ковшиком. Обливаться я приноровился в саду возле старой искривлённой яблони. Как говорится, и ей хорошо, и меня с дороги никто не видит.
В доме скинул надоевший костюм, натянул спортивные штаны, прихватил чистую майку, мыльно-рыльные и потопал на задний двор. Минут через десять я сидел за столом и уплетал изумительно вкусную жареную рыбку, хрустя свежайшими огурчиками и роняя на тарелку сок от сочных помидоров.
— Ты кушай, кушай, — подзадоривал Митрич.
— Да вы сами почему не едите, Василь Дмитрич? — заметил я.
— Так я дома с бабкой… — поглядывая на меня сквозь прищур, заверил Митрич.
— Ну, нет, давайте-ка вместе ужинать, одному не годится, — покачала я головой. — А то и я тогда не буду.
— Ох, хитрец, — хмыкнул мужичок. — Так может того… этого? — дядь Вася подмигнул и показал чекушку с мутноватой жидкостью.
— Спасибо, Василий Дмитриевич, не любитель я, — вежливо отказался, прикидывая про себя, чем мне это грозит в дальнейшем.
Оно ж ведь как: не пили в Советском Союзе только вынужденные трезвенники и язвенники, да и то, на халяву выпивали и эти категории граждан. Не то чтобы я испытывал пренебрежение к алкоголю, в прошлой жизни позволял себе с друзьями в хорошей надёжной компании. Но вот здесь и сейчас не хотелось, потому как не представлял, чем мне аукнется в новом теле употребление горячительного напитка домашнего производства. Уверен, содержимое в бутылке у Митрича градусами очень сильно отличается от государственного алкоголя.
— Так-то и я не любитель, — заметно огорчился дядь Вася. — Но рюмашку за улов — самое то, для поднятия аппетиту. И врачи рекомендуют, — подмигнул и посмотрл на меня так хитро, склонив голову к плечу. А у самого так черти и пляшут в глазах: то ли проверяет, то ли выпить невтерпёж, а одному вроде как не с руки. Не алкоголик ведь.
— Да у меня и рюмок-то нет, — понимая всю бесполезность аргументов, выдвинул я последний козырь.
— Так то не беда, Егор Ляксандрыч, — засуетился Митрич. — Сейчас… вот туточки у меня… гляди…
Под столом что-то дзенькнуло, звякнуло, и на свет божий появились две граненных рюмки. Удивительно, но факт. Я как-то ожидал скорее стаканы, а тут целые лафитнички на короткой ножке.
— Ну, что, Егор Ляксандрыч, а давай-ка за
— Будем, — кивнул я.
Мы чокнулись, я пригубил самогон, поставил рюмку на стол и закусил огурцом. Пить я не собирался, не с руки как-то, да и не по статусу, наверное. Всё-таки учитель в советское время человек уважаемый. Оно, понятное дело, педагоги тоже люди, и праздники отмечают, и детей рожают, и в отпуск ездят. Но русские традиции сложились таким образом, что учителя всегда и везде помнят о том, что за углом может оказаться ученик. Потому почти никогда преподаватели на людях не могут расслабиться ло конца.
Хотя да, в моём будущем эта традиция дошла до абсурда с подачи отмороженных родителей, которые в чужом глазу соринку видят, а в своем бревна не замечают.
Ну и на селе традиции другие. Тут, если откажешься, мигом либо в больные запишут, либо с подозрением коситься начнут. Поэтому я всегда жил по принципу: соблюдай местные традиции не в ущерб себе. Обижать человека, который сидел напротив, отнёсся ко мне со всей душой, не хотелось, вот и пришлось уважить, но в своей манере.
Митрич крякнул, занюхал помидором, покачал головой, видимо, для лучшей усвояемости, плеснул по второй и только после этого посмотрел на меня.
— А что, Егор Ляксандрыч, как тебе внучок мой Серёжка? — хитро прищурившись, поинтересовался Митрич.
— Хороший парень, — нейтральным тоном ответил я.
— Ты, ежели чего, гоняй, не стесняйся. А то мне скажи, уж я ему, — дядь Вася потряс кулаком. — Так-то он парнишка хороший, работящий. Нас с бабкой не обижает… Только стар я уже воспитывать… отвоспитывал своё… — вздохнул Василий Дмитриевич, покосился на меня, ухватил рюмку за ножку и приподнял, ожидая моей реакции.
Я взял свою, чокнулся с гостем, дождался, когда он выпьет свою порцию, и поставил на стол, не притронувшись. Пить не хотелось, да и завтра с утра много дел. Опять-таки ехать с перегаром на встречу с учительницей своих десятиклассников — показать неуважение к женщине. К беременной женщине.
— А скажи мне, Егор Ляксандрыч… — начал было Митрич, но тут за двором раздался сигнал клаксона, а следом и крик:
— Хозяин! Есть кто дома?
— Чего орешь-то, оглашенный, — проворчал Митрич. — Разорался, а то глухие тут живут…
Я поднялся с места и направился к калитке, признав машину председателя колхоза.
— Вечер добрый, Егор Александрович, — стянув с головы кепку, поздоровался водитель по имени Виталик.
По отчеству Лиходед его при мне не называл, оттого я не представлял, как обращаться к водителю. Моего нынешнего возраста не хватало, чтобы звать человека, старше меня, по имени.
— Добрый… Простите, не знаю, как вас по отчеству, — всё-таки поинтересовался я.
— Сергеич я, — хмыкнул водитель. — Да вы зовите меня Виталя. Я привык, мне так сподручней, — уточнил после короткого молчания нежданный гость.
— Неудобно, Виталий Сергеевич, — отказался я. — Что-то случилось?
— А? Не, всё в порядке. Меня это… Семён Семёныч прислал… Там, значит, завтра в девять утра не получится, — сокрушённо покачав головой, выдал Виталий.
— Что не получится? — не понял я.