Учитель. Назад в СССР
Шрифт:
— Стёпа, ну, погоди ты, не горячись, — остановил директор возмущённого хозяйственника. — Дело такое, Егор Александрович… Пришла директива, к ноябрьской демонстрации подготовить символ революции… Размером метр на метр… Макет предоставить до первого сентября… Вот и ломаем голову… Такие дела… Вы как столичный житель, может, чего присоветуете?
И Свиридов с завхозом с надеждой на меня уставились.
— Вот так сразу и не соображу… — задумался я. — Большие гвоздики можно соорудить… — неуверенно
— Удивил! — фыркнул завхоз.
— Портрет Ленина в полный рост на легковушку привинтить, а по капоту пустить красную широкую ленту с надписью пятьдесят лет Октябрю…
В глазах директор появилась некоторая заинтересованность. Я же мучительно вспоминал все демонстрации, в которых участвовал, и все ярко-красные украшения, которыми организации украшали свои машины и колонны.
— А портрет можно украсить рамой из гвоздик, девочки навертят… — задумчиво пробормотал Свиридов.
Завхоз фыркнул, но уже не так возмущённо.
— Флаги — это понятно… можно герб Российской Федерации вырезать… — продолжил я и запнулся, сообразив, что ляпнул нечто не совсем понятное собеседникам. — Герб Советского Союза можно вырезать из фанеры. Большой, согласно заявленным размерам, — уверенным тоном заговорил я, стараясь увести мысли директора и завхоза от моей глупой оговорки. — Мы с десятым классом раскрасим, подпишем.
— И куда его? — заинтересованно спросил завхоз. — Вырезать-то в мастерской вырежем, дело Егор говорит…
— Да хоть рукоятки приделать, на руках понесём, — подал я плечами. — А то и на машину прикрепить можно. И опять-таки, по капоту пустить кумач с надписями, а на бампер привесить буквы «Слава КПСС», — расписывал я макет. — А ещё можно подсветку придумать, как на рекламных щитах…
— На чём? — изумился завхоз.
— Подсветку? — задумчиво глянул на меня директор.
— Э-э-э… это в столице такие плакаты висят, которые разные товары рекламируют, — ответил я завхозу.- Да, подсветку. Фонарики к буквам прикрепить и от батарейки.
— Так и говори — плакаты… А то щиты какие-то выдумал, — проворчал Степан Григорьевич. — А хорошо у молодого специалиста голова варит. А, Юрий Ильич? — ткнув Свиридова кулаком в плечо, радостно возвестил товарищ Борода. — Подсветка, ты гляди-ка, чего удумал.
— Неплохо, неплохо, — согласился директор. — Машину какую надобно? — уточнил Юрий Ильич.
— Легковую. Найдётся? — поинтересовался я.
— А как же, — заверил завхоз. — У Ивана Лукича попросим его «виллис».
— Хм… Думаю, они его от села украшать будут.
— Ума не хватит, — отмахнулся Степан Григорьевич. — А вот ежели с умом идею-то нашу подать, да расписать. Вот вместе-то и сообразим на двоих.
— Колхоз тоже можно подключить… — предложил я. — Грузовики
— А то как же, — кивнул Борода.
— Один можно спереди фанерой обшить, стилизовав под бронепоезд…
— Чего лизовав? — вытаращился завхоз.
— Я говорю, грузовик можно спереди замаскировать под бронепоезд. Выкрасить, заклёпки нарисовать, а по бокам надписать пустить…
— Надпись? Какую? — уточнил Свиридов.
— Ты, Егор Александрович, выражения-то выбирай, — покрутил головой возмущённый фронтовик. — Чёрти что подумал…
— Обычное слово, Степан Григорьевич. Стилизовать означает придать какой-то вещи другие черты, — туманно объяснил я, ругая себя за несдержанность.
— Вот так бы и говорил… — проворчал завхоз. — А то лизовать… тьфу…
— Степан Григорьевич, не сбивай с мысли… — попросил Свиридов. — Так какую надпись на бронепоезде? — уточнил у меня директор.
Увлёкшись, я и не заметил, когда директор достал из кармана потрёпанный блокнот, и принялся записывать все мои идеи.
— Ну, к примеру… Наш паровоз летит вперёд, — подумав, предложил я первое, что пришло в голову.
— Отлично, отлично. Егор Александрович… — довольно кивал Юрий Ильич. — Я, пожалуй, оформлю все идеи в докладную записку, на всякий случай. Вы не против? — директор вопросительно на меня посмотрел.
— Я только за, — моментально согласился я.
Как говорил наш старшина: инициатива всегда крепко имеет инициативного. Писать бумажки не моё. Я люблю руками создавать, а не бумагу с чернилами попусту переводить. Мелькнула какая-то мысль, я нахмурился, пытаясь её ухватить.
Руками… подсветка… портрет Ленина…
— Портрет — это вряд ли… — пробормотал я, не заметив, что размышляю вслух.
— Что-то ещё придумали, Егор Александрович, — полюбопытствовал Юрий Ильич.
— Кажется, да… — я задумчиво погладил подбородок по старой привычке, в голове формировалась любопытная идея. Такого точно никто и никогда не сооружал ни на одну демонстрацию. — Юрий Ильич, кажется, я придумал, чем будем удивлять. Нарисую и завтра всё покажу и расскажу, хорошо?
— Договорились, — довольным голосом ответил Свиридов. — Жду завтра к восьми.
— Всенепременно… Я пойду?
— Конечно, конечно, Егор Александрович. Мы и так вас задержали.
— Что-то твоих не слыхать, — нахмурился завхоз. — Как бы не учудили чего…
— Не должны, — заверил я и заторопился в школу.
— Так, я завтра тоже подойду, — крикнул вслед завхоз. — Схемку-то не забудь.
— Не забуду, — отозвался я, мысленно прикидывая, их чего буду делать задумку в условиях нынешней действительности.
По всему выходило без поршня не обойтись. Будем искать.