Учитель. Назад в СССР

Риддер Аристарх

— Ленка, ну ты язва!

— Слышь, Сова, ты давай, не обзывайся! — встрял Волков.

— Во-первых, не Сова, а Пётр, — вклинился я в разговор учеников. — Во-вторых, лестница нам точно не нужна, достаточно пары стульев.

— И что с ними делать? — с сомнением в голосе спросила Нина Новикова.

— То же что и с тряпкой планировали, — пояснил я. — Только мороки меньше.

— Точно, — протянул Свирюгин. — И по площади меньше займёт, и ворса не останется на краске…

— Ой, Егор Александрович! Как

здорово вы всё это придумали! — захлопала в ладоши Люся. — А кто пойдёт окна закрывать? Со стульями?

— И красить за собой, — уточнила Светлова.

— Давайте я, — одновременно сказали Фёдор Швец и Свирюгин Володя, и тут же уставились на меня, ожидая решения.

— Думаю, лучше будет, если отправим на задание Фёдора.

— Почему? — тут же поинтересовалась Нина. — Он же всё испортит! Как всегда!

Федька зыркнул в сторону Новиковой, но промолчал.

— Уверен, Федор справится. К тому же у Фёдора весовая категория подходящая. Он легче. Поэтому следы будут не такими глубокими, — объяснил я свою позицию.

— Тогда вон лучше Тонечку отправить, — хмыкнул Беспалов. — Она самая мелкая и худая.

Невысокая кареглазая девушка, имя которой я, наконец, узнал, покосилась на Серёгу и снова уставилась в окно. Я обратил внимание, что Антонина молчала во время всех ситуаций, приключившихся с моим классом за полдня. Может, она немая? Да ну, глупость, тогда бы девочка училась в интернате. Значит, просто молчунья, так и запишем.

— Егор Александрович — учитель, ему лучше знать, — авторитетно заявила Светлова.

«Хм, а ты ещё и маленькая подлиза, получается?» — поставил себе мысленную пометку.

— Так я пошёл, Егор Александрович? — уточнил Фёдор.

— Погоди, ребята дело говорили, нужно кисточку к швабре привязать, и банку с краской в ведро поставить, чтоб с неё не капало.

— Ой, Степан Григорьевич ругаться будет! — пискнула Зина.

— Из-за чего? — не сообразил я.

— Так, из-за краски же… ведро испачкается, — доверительно пояснила Григорьева. Я наконец-то вспомнил фамилию девушки.

— Можно газетку подстелить, — предложил Горка. — А что, потом выкинем и все.

— Верно Горка говорит! Только где взять? — призадумался Паша Барыкин.

— Думаю, ничего страшного не случится, если банку с краской мы поставим на половую тряпку.

— А… — начало было Зина.

— А потом хорошенько прополощем, — добавил я, мягко прерывая девушку.

— Да не маши ты своей шваброй! — возмутилась Верещагина. — Егор Александрович! Скажите Федьке! Чего он! — апеллировала ко мне Лена.

— Фёдор, не задень девочек, пожалуйста.

— Хорошо, — буркнул Швец, и я отметил, как расслабились его плечи, которые напряглись от возгласа Лены.

— Так, ребята, нам нужен широкий скотч…

— Чего? — раздался нестройный хор голосов, и несколько пар глаз уставились на меня

с недоумением.

Саныч, чёрт меня побери!

— Изолента, — исправился я. — Или верёвка…

— Изоленту на такое дело переводить… — покачал головой Свирюгин. — Может, ремнём?

— Ага, или вон Ленкиным поясом, — предложила Нина.

— Ага, вот свой и давай! — возмутилась Верещагина.

— Был бы — дала бы! — воскликнула Новикова. — Вот ты, Ленка, всегда так! Тебе для общего дела вечно своё жалко!

— Потому что это моё! А не общее!

— Лена, как тебе не стыдно! Ты же комсомолка! — укорила Верещагину староста класса.

— Так, стоп, ребята, не надо никаких жертв, — я решительно остановил девичью перепалку. — Сделаем проще, просто оторвём полоску от тряпки.

— Верно, Егор Александрович! — обрадовался Федька, Санек тут же кинулся отжимать тряпку и рвать её на части

— Александр, не горячись, — остановил я парня. — Нам нужна одна полоска.

— Хорошо, Егор Александрович, — пропыхтел Санёк, отдирая полоску. — На, держи, — протянул добычу другу.

Фёдор принял кусок мокрой ткани и принялся крепко привязывать рукоятку кисточки к черенку швабры. Пока Швец возился, Свирюгин и Беспалов притащили с первого этажа пару стульев.

— Егор Александрович, хватит или третий нести? — уточнил Володя.

— Думаю, хватит. С тремя будет неудобно.

— А ведро? — вдруг спросила молчавшая до сих пор ученица.

— Тонечка, какое ведро? — переспросила у неё Зина, выразив общую мысль.

— Ну, куда Федя будет ставить ведро с банкой, — пояснила Тонечка.

Мы дружно уставились на смутившуюся Антонину. Девушка чуть зарделась и спряталась за широкую спину Зинаиды.

— Дела, — почесав затылок, протянул Санёк. — Что делать-то будем?

И мы зависли, решая проблему. Тащить за собой третий стул напряжно, Фёдор замучается, пока доберётся до дальнего окна. Идти с двумя и в нагрузку нести ведро со шваброй? Велика вероятность, что Федя в какой-то момент покачнётся, к примеру, потеряет равновесие и чебурахнется со всем добром на свежеокрашенный пол. Полы-то не жалко, перекрасим. А вот за одежду парню дома влетит по первое число.

— А давайте построим дорогу! — предложила вдруг Тоня.

Ну, надо же, интересная какая девочка, то молчит весь день, а тут вдруг дельную мысль придумала. Я быстро сообразил, о чём говорит Антонина, и ничего не имел против такого строительства.

— Это как? — удивилась Зина.

— Ну, из стульев! Будем передавать Феде стульчики, а он их впереди себя начнёт ставить, так до окна и дойдёт. Без ничего, — уточнила девушка.

— А потом? — поинтересовался Санек.

— Ну-у… Федя закроет окна, потом с кисточкой пойдёт красить… И с ведром, в котором банка с краской, — зачем-то уточнила Тоня.