Удача мертвеца

Борчанинов Геннадий

— Ты чертовски прав, Пит. Хватит пить и распускать нюни.

— Рад слышать, Эдди, рад слышать, — улыбнулся боцман и заковылял прочь, покрикивая на матросов чисто для проформы.

Я закрыл глаза и провёл рукой по остаткам волос. За последние месяцы я приобрёл больше, чем за те годы, когда командовал бригом, но что-то до сих пор влекло меня, заставляло идти вперёд. Принципы? Не уверен. Жажда отмщения? Мне уже было почти плевать, благодаря им я достиг гораздо большего. Скорее всего, это было желание доказать самому себе и всему архипелагу, что

капитан Эд Картер не забывает и не прощает. Что я сильнее. И я должен быть сильнее даже самого себя.

Ветер переменился, и я дважды резко хлопнул в ладоши.

— Убирайте марсель, фок перебрасопить! — зычным командирским голосом, выработанным за годы капитанства, закричал я. — Тяните быстрее, дьявол вас раздери! Уотерс, это не тот канат, тупая ты обезьяна!

Матросы принялись за дело, но я видел, что они улыбались. Капитан вернулся, а значит, теперь «Немезида» никому пощады не даст.

3

Эскадра шла на запад, вдоль побережья, а по правому борту виднелись зелёные горы и, изредка, огни испанских поселений. На Карибское море спустилась тёмная безлунная ночь, на обоих кораблях погасили огни, чтобы никто с острова не мог нас заметить. Зато мы видели всё.

Ближе к рассвету с «Мстителя» поступил сигнал, что они видят огни и парус на левом траверзе. Меня незамедлительно разбудили, чтобы я посмотрел и принял решение. Корабль шёл параллельно нам, к мысу Кахин, так что это был либо испанец, либо один из пиратов, нанятых Мэдифордом. В любом случае, нам стоило подойти поближе.

Предрассветные сумерки всё ещё скрывали нас от любопытных взглядов с того корабля. Я приказал идти наперерез.

Я вернулся в каюту, оделся, умылся и опоясался шпагой. Перевязь с пистолетами я покачал в руке и всё-таки набросил на плечо. Меня терзало нехорошее предчувствие грядущего боя.

Небо на юге затягивало иссиня-чёрными тучами, это тоже не предвещало ничего хорошего. Я, стоя на квартердеке, разглядывал далёкие серые паруса. Пушки расчехлили, канониры отмеряли порох, а я нервно сжимал кулаки, отчаянно надеясь, что перед нами моя «Удача». Судя по оснастке парусов, это был бриг, но сказать уверенно я не мог, сколько ни вглядывался. Корабль шёл слишком далеко.

Я спустился к матросам в кубрик, по сути — в часть трюма, где висели койки и стояли рундуки.

— Ахой, флибустьеры! — заревел я во весь голос.

Спящие после вахты моряки нехотя поднялись.

— Похоже, скоро нам предстоит бой. Настоящий бой. Так что будьте готовы, парни, — я дважды стукнул костяшками пальцев по косяку. — Отдыхайте, пока есть время.

Матросы пробурчали что-то вроде «всегда готовы» и «есть, капитан», и снова завалились спать.

Я ходил по квартердеку в ожидании, изредка покрикивая на матросов, недостаточно усердно работающих, по моему мнению. Ожоги под повязкой страшно чесались, но я терпел, не смея трогать бинты, которые повязала Алисия. А ещё я боялся увидеть потом обезображенное лицо под бинтами. Поэтому

я ходил и срывал злость на матросах, не в силах дождаться, когда мы подойдём поближе к бригу.

Где-то на востоке розовой полосой появилась заря, солнце понемногу начинало подниматься. Я в очередной раз подошёл к борту и уставился в подзорную трубу. Да, это была она. «Удача мертвеца». Кулак сам по себе сжался, так, что я чуть не раздавил оптику, но я вовремя опомнился. В голове будто переключился режим, все лишние мысли и эмоции пропали. Остались только я и моя цель.

Предатели тоже заметили нас, на их грот-мачту взметнулся чёрный флаг. Правый борт «Удачи» ощетинился пушками, хотя мы всё ещё были очень далеко.

— Всех наверх! — приказал я, и Даннет засвистел в боцманскую дудку.

Корсары выбежали, готовые к хорошей драке, и я довольно осклабился.

— Тому, кто собьёт мачту — плачу сотню пиастров! Тому, кто повредит руль — половину своей доли! Тому, кто утопит корабль — пулю в голову! Мне нужен этот бриг! — закричал я, наблюдая, как переглядываются канониры.

Я зажал в кулаке индейский амулет, висевший на шее, искренне надеясь, что это поможет. Обычно металл приятно холодил кожу, только и всего, но сейчас птица была холоднее льда.

«Удача мертвеца» повернулась к нам кормой, Мур трусливо поджал хвост. Мои парни свистели и кричали оскорбления. Я вновь прильнул к подзорной трубе и увидел, наконец, название брига.

— Господи Иисусе, — сказал я. — Господи Иисусе Христе!

— Что там, капитан? — спросили меня, я не понял, кто именно.

— «Сладенькая Нэнси». Чёртов предатель назвал её «Сладенькая Нэнси»! Ублюдок! Сволочь! — я вышел из себя. Такого я не ожидал и ожидать не мог.

Корсары рассмеялись, но мне было не до смеха, меня буквально затрясло от ярости.

— Добавить парусов! Мы должны его догнать! — заорал я, глядя, как «Сладенькая Нэнси» постепенно отдаляется.

На корме брига я видел предателя, который посмел украсть мой корабль. Хотелось вытащить пистолет и выстрелить, но я понимал, что это бесполезно, Уильям перед смертью должен увидеть моё лицо. Чтобы знал, с кем имеет дело. Ну и, конечно, пистолетная пуля просто не долетит.

«Мститель» тоже шёл за нами, но скорости ему не хватало. Барк не был приспособлен для погонь. Я должен был догнать предателей и связать их боем.

Чёрные тучи на юге подходили всё ближе, и я уже слышал раскаты грома в отдалении, несмотря на раннее утро. Этого только не хватало. Волны становились всё выше, ветер дул всё сильнее.

На корме «Сладенькой Нэнси» мигнула вспышка, громыхнула пушка, одна из четырёх кормовых орудий. В десятке ярдов впереди плеснуло ядро, с шипением погружаясь в морскую пучину.

Я посмотрел в подзорную трубу. У борта стоял Джек Галлоуэй, боцман, я узнал его по неизменной красной повязке на голове. Он показывал неприличный жест. Я заскрежетал зубами. Пока что я бессилен что-то сделать, но совсем скоро все они будут болтаться на реях.