Удачная неудача Солнцеликого
Шрифт:
А на следующий день, на рынке, нас ждал сюрприз. Пришли кочевники с очередной партией мяса. Незнакомые мне, что не удивительно, но знакомые Дорашу. Естественно, парню предложили вернуться в племя с ними. Как я испугалась, что он согласиться! Такая какофония чувств! Приятный же парень, он не доставлял хлопот, но пока был не свой. Как не хотелось, чтобы он уходил, там мои Кира и Гунар, пусть у меня будет Дораш, а?
— Вама, можно я останусь?
— Конечно, мы же договорились, ты гостишь две недели.
Очень надеюсь, что ликование удалось скрыть. Пришлые степняки смотрели на нас с немалым
Вау! Нет, урра! Я скакала по кухне пьяненьким козликом. Стоило надрезать стягивающие веревки, как тючок превратился в тюк, набитый цветной пряжей. Именно такой, как я хотела! Мягкой и скрученной. Это, конечно не фабричное качество, но уж точно не гобеленная. Пир для глаз! Праздник души! Синяя, зеленая, багряная, а вот эта, похоже, не крашеная, жемчужно-серая.
Пока делала рубленные котлеты распевала с таким упоением, что Ваен удрал. А я что, я ничего, я просто расчувствовалась и горланю от радости.
За эти дни наотдыхалась аж до тошноты, теперь вязать, вязать, вязать. И первую вещь, синий свитер — Ваену. Пусть рекламирует и вводит новую моду. Это будет оч-чень дорогой эксклюзив. Тресну, а создам бренд. Интересно, у них тут патенты уже изобрели?
На рынок теперь ни ногой, некогда. А Дораш ходил. Относил порцию бисквитов на продажу в лавку Варнае, а сам к парням, в мастерскую. Рослый и крупный, он легко принял главенство коренастого Дука, парни ладили и занимались своими важными мужскими делами. Дядька Тулак и Нитта за ними присматривали. Аниза при каждой возможности забиралась к степняку на руки, он не возражал, только смеялся. Шесть младших сестер у парня, навык есть. А я вязала пока пальцы держали спицы. Вязала и пела. Сара не возражала, я довольна, значит, и подружке моей прозрачной хорошо. А Ваен возобновил свои отлучки.
Красивый вышел свитерок. Толстый, в сложно перевитых косах, с любовно вывязанным горлом-стоечкой. Ваен смотрелся в нем отпадно. Брутально и одновременно уютно. Он с удовольствием рассматривал себя в большом зеркале. Красивый, чертяка.
А я в зеркале как была, так и осталась блеклой молью. Да еще и тонкокостная. Как Людмила Гурченко в юности, но далеко не такая хорошенькая. Только глаза повеселели, да скулы слегка прикрылись щечками, а так, все тот же носик уточкой да ротик гузочкой. Ну, Коко Шанель тоже классической красавицей не была, прямо скажем.
— Нина, там к тебе пришли! — Сара влетела растерянным вихрем, — Мальчик, он у ворот. Странный.
Вот ведь, полюбоваться на себя не дали. Ну, кто там? Посыльного с рынка прислали?
Да, странный мальчик, точнее, парнишка лет пятнадцати. В китайском желтом халате и простоволосый. Золотые длинные кудри трепал стылый предвечерний ветер. А еще, он был бос.
Вопрос «кто ты такой» так и не покинул моих губ, потому что мы встретились взглядом. Его глаза тоже были золотистыми, как и ресницы, и бледная россыпь веснушек, окропившая все лицо. Ой, мама!
— Раштит?
Часть 33
Посиневшие
Вопрос, почему бог мерзнет возник гораздо позже, а сейчас во мне истерила наседка, требуя немедленно обогреть, накормить, приласкать.
— Нина, отойди от него, — ревел за спиной Ваен, стоило мне только взяться за калитку, — он опасен.
— Ты тоже опасен, не мешай! — Как хорошо, что я не поленилась плащ накинуть, теперь вот пригодилось укутать гостя. Ваен, поняв, то со мной не сладить, просто подхватил страдальца на руки и помчался в дом, тоже умник, выскочил раздетый.
— Давай его сразу в мыльню, отогревать…
— Нельзя его в мыльню, — маг устроил, смешно сказать, бога в кресле и водил руками над трясущейся тушкой, — у него жар.
Раштит шмыгнул носом и в удивлении распахнул глаза. Шмыгнул еще, закашлялся, тяжело задышал ртом.
— Что это? — Парника с любопытством смотрел на свои пальцы, увлажненные тем, что из носа при простуде течет и, кажется, готовился это лизнуть.
Он, что бредит? Выглядит вроде ничего.
— Малыш, ты чего? — На протянутый носовой платок бог пялился так недоуменно, что я растерялась.
— Сопли вытри, — рявкнул рассерженный Ваен и добавил уже для меня, — простужен и сильно, но помочь ничем не могу, от него моя магия отскакивает.
— Что такое сопли? — Вопрос вгоняет в ступор всех, включая зависшую под потолком Сару. И как на него ответить не знает никто. То есть, я знаю, но кого сейчас интересует отек и воспаление гайморовых пазух?
Рой не оформившихся в конкретику догадок тревожно гудел в голове. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы начать действовать.
Вытерла хлюпающий нос, как бывало, вытирала крестнице Дашке, вложила платок обратно в руку, убедилась, что недоросль процесс осознал. Потрогала лоб, горячий. Машинально погладила по голове.
— Ваен, друг мой, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, освежи мою постель, там будет спать мальчик. Дорош, милый, принеси тазик горячей воды. — Это я прокричала уже на пути в свою комнату. У меня найдется пара непроданных носков и полотенце чистое.
— Ты почему совсем раздетый, горюшко? — Вопрос остался без ответа, потому что Раштит с невыразимым удивлением пялился на свои ноги в тазике водой. Достанет одну, пошевелит пальцами, засунет обратно, потом вторую, тем же порядком, потом обе. Он так и развлекался бы, но закашлялся.
Ваен с некоторой жалостливой брезгливостью наблюдал, как я мою парню ноги, а затем надеваю носки. И это было только начало.
Думаю, мой друг не представляет себе, как глупо я себя чувствовала, обучая взрослого парня умываться и сморкаться. В золотистых глазах стоял неизбывный вопрос “зачем?”. Зачем умываться, зачем пересаживаться к столу, зачем это пить, а как это…
Впрочем, пить чай Раштиту понравилось, чай у меня вкусный и полезный, сама составляла, выковырнув из памяти бабушкину науку. Смотрела на него и думала, если моя догадка верна и божонок действительно стал человеком, причем впервые, а, скорее всего, так оно и есть, то он как новорожденный, для него все ощущения внове. Вот напьется он сейчас чаю, как ему объяснить про туалет?