Удачная попытка
Шрифт:
– Придется мне задержаться в этом мире, если я хочу увидеть малыша, которого ты носишь, – проворчал старик. Но в голосе его Эрин уловила и нотки страха.
И тогда горло ее сжал спазм.
Эрин взяла себя в руки. Джед не должен знать, что она тоже боится за его жизнь.
– Я позову Коула.
Возвращаясь в приемную, Эрин с надеждой думала о том, что, раз ей удалось заглянуть в душу Джеда, или по крайней мере в душу напуганного человека на больничной койке, то, возможно, лед тронулся и в отношениях отца и сына наступит
Коулу с какими только человеческими отбросами не приходилось вести дела: и с гангстерами, и с убийцами, и с торговцами наркотиками, но никогда еще у него не было так тяжело на душе, как в эту минуту, когда он шел в палату, где лежал отец. Камень весом в целую жизнь, его жизнь, лежал у Коула на сердце. Он знал, что не оправдал ожиданий старика, с тех самых пор, когда подрос настолько, чтобы понять, что означает постоянная озлобленность Джеда. Когда Коул вырос, он придумал, как добиваться относительно комфортного состояния: надо лишь притворяться кем-то другим, потому что сам он, такой как есть, был себе противен до омерзения.
Долгое время Коул считал, что это Джед виноват, что сделал его таким, но за время, проведенное в Серендипити по возвращении с последнего задания, Коул кое-что понял. Он сумел посмотреть на жизнь, и свою в том числе, под другим углом. Он не имел права сваливать на Джеда вину за то, кем и чем он, Коул, является. Впрочем, заниматься психоанализом сейчас, когда отец его балансирует на грани между жизнью и смертью, наверное, не время.
Коул вошел в палату, стараясь не замечать звуков, издаваемых кардиомонитором, не смотреть на капельницу, из которой в вену Джеду медленно вытекало лекарство, не видеть, как его «великий и ужасный» отец сморщился, превратившись в немощного старика, на больничной койке.
– Привет, – скованно сказал Коул, подойдя к кровати.
– Привет, – пробормотал в ответ Джед. Похоже, старик не мог заставить себя встретиться с сыном взглядом.
– Врач сказал, что тебя утром повезут на операцию.
Джед кивнул:
– Да. Хорошо бы, чтобы пораньше, чтобы я не успел проголодаться. Завтрак ведь мне не положен.
Коул выдавил из себя смешок.
– Врач говорит, операция будет долгой, но он уже набил руку.
– Мне все равно.
«Горбатого могила исправит», – подумал Коул.
– Я буду здесь, когда тебя привезут в палату.
Джед, по-видимому, хотел что-то сказать, но слова застревали в горле. Он схватился за металлические прутья кровати так, что костяшки побелели.
– Спасибо, – выдавил он из себя наконец.
Коул удивился. Он ожидал чего угодно, только не «спасибо». Похоже, Эрин удалось-таки промыть старику мозги или даже направить его на путь истинный, если Джед вдруг задумался о вечном и не захотел брать на душу лишний грех. Впрочем, понять, что творится у старика
– Эрин позвонила своим. Наверное, они захотят подъехать к тебе сегодня, чтобы увидеться с тобой до операции.
– Я никуда не убегу.
– Они хорошие люди. Тебе повезло, что у тебя такие друзья, – искренне заметил Коул.
– Ты хочешь сказать, что я не заслуживаю таких друзей?
Коул вскинул руки.
– Все! Я этого не говорил и не подразумевал. И твой врач просил не обострять ситуацию, – напомнил он отцу.
Джед тихо застонал, откинув голову на подушку.
– Прости. Это я по привычке.
«Прости?» Что за пришелец влез в мозги его отца?
– Они вырастили хорошую дочь, – продолжил Джед, до того как Коул успел что-то сказать.
– С этим не поспоришь, – согласился Коул. Если они и могли в чем-то сойтись во мнениях, так это относительно Эрин.
– Сын, – вдруг посмотрев Коулу прямо в глаза, сказал Джед.
Коул судорожно вдохнул.
– Что, отец? – После «спасибо» и «прости» Коул уже ничему бы не удивился.
– Держись за то хорошее, что есть у тебя в жизни, а то утечет, как песок сквозь пальцы. Как было со мной.
Вот это да. А он еще думал, что Джед уже ничем не сможет его удивить.
– Отец…
– Нет, я не хочу никаких серьезных разговоров. Ничем хорошим это не кончится. Старые привычки трудно изжить.
Неужели Джед и в самом деле собрался пересмотреть свое отношение к жизни в целом и к своему сыну в частности?
Джед потянулся за бумажным стаканчиком с водой и сделал большой глоток.
– Но помни, что я сказал. Так, на всякий случай.
Коул сделал долгий выдох. Не стоило спрашивать, о каком случае шла речь.
– С тобой все будет хорошо, – сказал он отцу. Он предпочел не комментировать сказанное Джедом, словно и не понял, на что или на кого намекал старик.
Джед не ответил. Он зевнул, и Коул понял намек.
– Поспи немного. Я буду здесь во время операции и приду тебя навестить, как только разрешат.
Джед кивнул, наступило неловкое молчание. И Джеду, и Коулу пришлось ломать себя, чтобы хотя бы пару минут прожить в мире. Но каким бы натянутым ни был этот разговор, впервые за много лет он не закончился скандалом. А это дорогого стоит.
Коул вышел из палаты и впервые в жизни обратился с молитвой к Богу, прося помочь Джеду пережить операцию и еще о том, чтобы отношения с отцом хоть как-то наладились.
Многие годы Коул твердил себе, что от Джеда Сандерса ему ничего не надо. Но перед лицом реальной угрозы навсегда потерять отца Коул вдруг осознал, что отец ему нужен, что надежда наладить с ним контакт не умерла. Потому что ответ на мучивший его долгие годы вопрос о том, что он должен изменить в себе, чтобы стать лучше, мог ему дать лишь тот человек, который сделал его таким, каким он был сейчас. И этот человек – Джед.