Удар бумеранга

Абдуллаев Чингиз Акифович

– Очень хорошо. Вы допрашивали родственников?

– Мы с ними беседовали. Они в ужасном состоянии.

– А родители?

– Еще хуже. Отец сейчас в больнице, сердечный приступ. Там мать Поповой работает.

– Ясно. Когда вы сможете к нам приехать?

– Когда нужно?

– Прямо сейчас. Возьмите любую машину и приезжайте. Мы вместе поедем в больницу.

– А я поеду в УВД и буду работать с их материалами, – предложил профессор. – Может, удастся что-то выжать из их сообщений и допросов свидетелей.

– Я

с вами поеду в больницу, – решил Резунов.

Через полчаса они уже были там. Все трое прошли сначала в кабинет главного врача, а затем в палату, где лежал отец Ксении Поповой – Гаврила Аркадьевич Далевский. Его прадед был выслан в Сибирь еще в середине девятнадцатого века из Польши, дед в начале двадцатого переехал на Урал, и с тех пор Далевские жили в этих местах.

Это был невысокий, мускулистый мужчина шестидесяти лет с густой копной белых волос. После трагического происшествия, случившегося с его дочерью, он попал в больницу с тяжелым инфарктом. Все знали, что он – тесть вице-губернатора, поэтому его поместили в отдельную палату. К тому же его супруга работала заведующей отделением в этой больнице. Она как раз сидела с мужем, когда в палату вошли четверо в белых халатах. Впереди шел главный врач Борис Александрович Авербух, маленький суховатый семидесятилетний старичок с живыми глазами и энергичной походкой.

– Извините, что мы вас беспокоим, но эти господа прилетели из Москвы. Я разрешил им зайти только на две минуты. Надеюсь, вы не будете возражать, Анна Петровна, – обратился он к супруге Далевского.

– Что вам нужно? – не поднимая головы, мрачно спросила женщина. – Вы же видите, в каком состоянии мой муж.

– Извините, у нас только два вопроса, и мы сразу уйдем. Даже хорошо, что вы сейчас вместе, – выступил вперед Дронго.

– Какие вопросы? – устало проговорила Анна Петровна. – Нам сейчас не до вопросов.

– Я вас понимаю, – кивнул Дронго. – Хочу только спросить, вы не вспомните, вам никто не звонил в тот день, когда произошло это несчастье?

– Никто, – быстро ответила женщина. За последние дни горе наложило на нее свой отпечаток, она словно высохла, под глазами появились темные круги.

– И вы не разговаривали в тот день с дочкой? – продолжал задавать вопросы Дронго.

– Мы с ней каждый день разговаривали, – вздохнула Анна Петровна. – Каждый день, – повторила она и, не выдержав, отвернулась.

– Вы уже задали свои два вопроса, – тихо напомнил главврач. – Давайте уйдем.

Павленко согласно кивнул головой. Его мать тоже работала в этой больнице, и ему было неловко задерживаться здесь.

– Уходим, – поддержал его Резунов.

Все медленно направились к дверям, и в этот момент за их спинами раздался хриплый голос Далевского:

– Подождите, не уходите.

Они обернулись, а Анна Петровна низко наклонилась к супругу и провела рукой по его волосам.

– Успокойся, тебе нельзя волноваться.

– Поздно

уже меня успокаивать, – вздохнул Гаврила Аркадьевич, – да и бесполезно. Ты не беспокойся, я сильный, все выдержу. Я ведь дома был, когда позвонили, помню, это коллега звонил из института, искал Ксению. Я об этом и сотрудникам милиции говорил.

Дронго удивленно взглянул на Павленко.

– Почему вы об этом ничего не сообщили?

– Я ничего не знал, – признался капитан. – Видимо, наши не проверили этот факт, вернее, не придали ему значения.

– И кто звонил? – уточнил Дронго, подходя к Долевскому.

– Он сказал, что из института, и попросил Ксению. Я ответил, что ее нет дома, но она будет через полчаса. По четвергам она всегда забегала к нам в обеденный перерыв.

– А когда она пришла, он перезвонил?

– Этого я не знаю. Я на работу торопился, а дома только Анна оставалась и ждала Ксению. – Он как-то неловко дернулся и неожиданно заплакал, вспомнив о дочери.

– Быстро уходим, – схватил Дронго за руку главврач, – иначе ему сейчас станет плохо.

– Да, он позвонил, – неожиданно заговорила Далевская, когда они пошли к дверям.

– Вы точно в этом уверены? – Дронго остановился и повернулся к ней.

– Да, – ответила она, снова наклоняясь к мужу.

– Уходим! – требовательно повторил Авербух.

Все вышли в коридор.

– Теперь очень быстро, – обратился Дронго к Павленко. – Срочно сделать распечатку всех входящих телефонных звонков на квартиру родителей Ксении Поповой в день убийства. Очень срочно, вы меня поняли?

– Сделаем. – Павленко уже бежал по коридору.

– Идемте ко мне, – предложил Борис Александрович, – только, ради бога, больше не заходите в эту палату. Вы же видите, в каком они состоянии.

Они вошли в кабинет главврача, и он неожиданно достал из шкафа бутылку французского коньяка.

– Полагаю, вам тоже нелегко, – сказал Авербух, разливая коньяк в три небольшие рюмки. – Выпейте немного, это снимает стресс.

– Хороший коньяк, – заметил, пригубив, Дронго.

– Губернатор привез. Он два дня назад навещал Гаврилу Аркадьевича и привез эту бутылку. Ну, я ему и объяснил, что больному сейчас категорически нельзя, и он оставил бутылку мне.

– Они знакомы с Далевским? – спросил Резунов.

– Работали вместе на комбинате. Тогда наш губернатор был директором, а Далевский начальником отдела, еще в конце восьмидесятых. Это убийство наделало у нас столько шума…

– Поэтому никто не проверял телефоны Далевских, – догадался Дронго. – Личный друг губернатора, тесть вице-губернатора, отец погибшей женщины. И еще сын работает в аппарате администрации области. Никто даже не мог предположить, что убийство каким-то образом связано с их семьей. Поэтому на слова Далевского о звонке неизвестного никто не обратил внимания. Они были выше всех подозрений.