Удар иглы
Шрифт:
В умелых руках ядро на цепи – смертоносное оружие, гораздо более опасное, чем меч.
Тара Нат сразу обрушился на меня. Цепь вращалась в его руках с огромной скоростью. Я едва успевал отскакивать, пригибаться, подпрыгивать, ощущая, как ядро пролетает в сантиметре от меня. Тара Нат сыпал богохульными ругательствами в мой адрес – в поединке это разрешалось, – кровь прилила к его лицу, и казалось, оно слилось по цвету с красной рубахой, на которой были закреплены стальные пластинки.
В юности меня учили не только разным наукам.
Когда шар со свистом пролетел над моей головой, задев волосы, я бросился Гара Нату под ноги, целя мечом ему в живот. Однако он успел среагировать и уклониться, в результате чего острие лишь царапнуло по металлическим пластинам. Я же получил удар сапогом в живот и покатился по земле. Потом я увидел летящий мне в лицо шар.
Бах! В голове у меня загудело. Но это не был удар шаром. Это вздрогнула земля, в которую влепился тяжеленный шар. Сантиметра ему не хватило. Я успел отклониться… А Гара Нат вновь взмахнул рукой…
Это был последний рывок. Я в отчаянии метнулся навстречу противнику, зная, что больше случая мне не представится. Мой меч вошел в его живот, пробив металлическую пластину. Это был клинок из хорошей стали, выкованный лучшими кузнецами бесбаров, закаленный в крови горного козла. Ему не смогла противостоять даже стальная защита Гара Ната. На излете шар еще задел мое плечо, после чего упал на землю вместе с цепью, выскользнувшей из разжавшихся рук. Гара Нат постоял, потом рухнул на колени.
– Добей его! – послышались крики с трибун. Сейчас это дозволялось.
Я склонился над Гаром Натом.
– Зачем ты сделал это?
– Я ненавижу тебя.
И он умер. А я остался жив.
Вокруг меня суетились слуги. Мой друг и лекарь Тара Дзан колдовал над моими ранами, смазывая их целебными мазями. Запал боя прошел, и теперь у меня тряслись руки и бил мелкий озноб. Пришел запоздалый страх – чувство, недостойное Великого Холма. Нельзя поддаваться ему. Дурные мысли надо гнать прочь. Да и кроме этого, у меня есть над чем поразмыслить. Кто жаждет моей смерти? Три вызова – это не могло быть случайностью. По-моему, я начинал догадываться, кому это надо. Хотя и не понимал зачем.
– Еще один Холм хочет вызвать на состязание чести другого Холма, чтобы в поединке найти правду! – крикнул в хитрую трубу, которая многократно усиливает голос, распорядитель Ангр Насват.
Все замерли. Еще один поединок…
– На поединок вызывается… Насват запнулся, потом с отчаянием крикнул:
– Великий Холм Рякс Нат!
Прокатился ропот. Это было что-то невиданное. Я закусил губу. Праздник состязаний кто-то пытался превратить в обычное убийство. Мне хотелось
В четвертый раз за сегодня я, покачиваясь, вышел на арену.
– Спорить с Рякс Натом желает мелкий Холм…
– Стой! – Я поднял руку. – Я сам хочу назвать противника. Обычай дает мне такое право.
Один Холм может выстоять четыре боя. И в последнем из них он сам имеет право выбрать того, с кем будет сражаться.
– Ты имеешь на это право. Называй имя.
– Мой противник… – я запнулся, ибо мой язык не поворачивался произнести это имя. Я оглядел трибуны и встретился с ним глазами. И понял, что был прав в своих умозаключениях.
– Мой противник… Сияющий Утес Рахнут Ка Лик, владетель сотни долин и хребтов, тысячи лесов и озер!
Трибуны ахнули. Это было невозможно.
По закону один из восьми Великих Холмов может бросить вызов Сияющему Утесу. Но этот же закон оберегал жизнь верховного владетеля, чтобы никто не мог воспользоваться сто одиннадцатым днем Года Великой Лавины для своего воцарения на его престоле. Тот, кто вызвал Сияющего на поединок, в случае победы изгонялся из своего рода. Но я был готов и на это.
Сияющий Утес спустился с трибуны и встал передо мной. Прищурив правый глаз, он удивленно рассматривал меня.
– Ясен ли твой разум? – спросил он. – Не болен ли ты? Я готов простить тебя.
– Нет.
Рахнут Ка Лик мог отказаться. Но это означало навсегда уронить себя в глазах подданных.
– Понимаешь ли ты, на что покушаешься?
– Не кажется ли тебе, Сияющий Утес, что посылать ко мне убийц на арену – не самый лучший выход. Это наша борьба, и каждый должен вести ее сам.
– Что же, ты прав. Это наш бой. Не надо было вмешивать в него других. Рапиру мне!
Лязгнул металл. Мы сошлись…
Вскоре все было кончено. Моя рапира пронзила сердце Рахнута Ка Лика. Теперь меня ожидали скитания и нищета. Но не такое уж большое значение имело это сейчас для меня. Я ощущал, что сегодня совершил нечто главное в этой жизни, а все остальное – мелочи, не заслуживающие большого внимания…
… ЧЕРНАЯ КЛЕТКА. Я СДЕЛАЛ ШАГ ВПЕРЕД.
– Тебе звонил Шершень. С полчаса назад. – Голос в динамике рации был равнодушным и сонным. – Мы никак не могли связаться с тобой.
– Меня не было в машине. Что ему нужно?
– Сказал, что ждет тебя в «Сонном кроте»,
– Давно звонил?
– С полчаса назад. Говорит, информация по индексу единица.
– Единица! Ты должен был послать еще кого-нибудь, Ранк!
– Должен. – В динамике послышался какой-то звук, похожий на зевок. – Но он заявил, что будет говорить только с тобой.
– Приводи группу в готовность.
– У нас сейчас только три человека. Ты же знаешь, остальные на взрыве в зоне "С".