Удар молнии

Макбейн Эд

— Нет, Мэри по дискотекам не ходит.

— Но ему может показаться подозрительным, что ты так часто ходишь в кино. Может, тебе поужинать пораньше? Если ему действительно так не терпится достать тебя, он может возникнуть как только стемнеет.

— Ты никогда не нарывалась на изнасилование на полный желудок?

Энни рассмеялась.

— Перезвони, ладно? Дай знать, что ты решила.

— Хорошо.

— Что-нибудь еще?

— Да, что такое ГЦО?

— А это что, загадка?

— Нет, в это самое ГЦО Мэри трижды за последний год переводила деньги. Я подумала, может, это охотничье

общество или что-нибудь в этом роде.

— А, ясно. Ладно, посоветуюсь с компьютером.

— Контора у них здесь, в городе, — сказала Эйлин. — Как выяснишь, позвони. Хорошо? Хотелось бы все же знать.

Энни позвонила около часа.

— Ну что, хочешь получить полный отчет?

— Валяй.

— Только список длинный.

— А мне до половины седьмого все равно делать нечего.

— Да? И на чем же ты остановилась?

— Поужинаю в «Очо Риос», это мексиканский ресторан в трех кварталах отсюда.

— А тебе нравятся мексиканские блюда?

— Мне нравится, что это так близко. Значит, можно пойти пешком. А такси, глядишь, нарушит его планы. Я же говорила тебе, Энни, пусть все произойдет на улице, в квартиру мне его вовсе не хочется пускать. На улице больше простора, понимаешь, что я имею в виду?

— Смотри, тебе виднее.

— Я там сегодня похожу, попривыкну к месту. Вовсе не хочется, чтобы он выскочил из-за какого-нибудь угла, о существовании которого я даже не подозревала.

— Хорошо, — сказала Энни. — Ну, а теперь про это самое ГЦО. Список у меня длиной в километр, так что не трудись записывать. Так... что тут у нас... слушаешь? Государственный Центр Охраны. Охраны чего, интересно? Горох, цитрусы, орхидеи. Глина, цемент, опалубка. Глубокие церебральные отеки...

— Что, все это действительно существует?

— А как же? И плюс к тому: Глицинии. Цикламены Олеандры. И еще: Газели. Цыплята. Олени.

— Ну ладно, а на Холл-авеню что находится?

— Это я приберегла на десерт. Холл, 832, так?

— Да.

— Так, минуту... Вот. «Главная Ценность Общества».

— И что же это за ценность?

— Я звонила туда. Главная ценность общества — это дети. В данном случае еще не родившиеся дети. Попросту говоря, это общество по борьбе с абортами. Только они себя так не называют. Говорят, что выступают за сохранение жизни.

— Ага. Они что, как-нибудь связаны с союзом «Право на жизнь»?

— По-моему, нет. У них волне определенная и достаточно узкая сфера деятельности.

Наступило молчание.

— Думаешь, другие жертвы тоже могли делать взносы в эту организацию? — спросила, наконец, Эйлин.

— Попробую расспросить. Может, позвоню, а может, и встречусь. И если окажется, что да...

— Тогда, не исключено, что это ниточка.

— А может, и больше. Ты ведь знаешь, все эти католички.

— Нет, как раз этого я не знала.

— Тем не менее это так. А католички, по идее, не должны предохраняться.

— Да, они только за сроками следят. То есть некоторые католички.

— Большинство, я бы сказала. Ты католичка?

— А ты как думаешь? С моим-то именем.

— Ну и чем ты пользуешься?

— Пилюлями.

— Я тоже.

— Ладно, не о нас речь. Как ты думаешь, что это

все могло бы значить?...

— Пока не знаю, надо поговорить с другими. И если окажется, что все они переводили деньги в ГЦО...

— Так, так, — промычала Эйлин.

Снова повисло молчание.

— Я очень надеюсь...

— На что?

— На то, — ответила Энни, — что Мэри была единственной. Джокер в колоде.

— Почему?

— Потому что иначе это было бы слишком омерзительно.

* * *

Тедди назначили прийти в юридическую консультацию к трем. Она пришла на двадцать минут раньше и до без десяти три прождала внизу: не хотелось выглядеть чрезмерно настойчивой. Но вообще-то она очень хотела получить эту работу. Лучше и не придумаешь. Одета она была скромно, но элегантно: неброский пиджак поверх блузы, обыкновенный галстук, бежевые колготки, под цвет пиджака коричневые туфли на высоком каблуке. После уличной мороси в холле показалось удушающе жарко, и, направляясь к лифту, Тедди сняла пальто. Ровно в три она появилась в приемной юридической консультации «Франклин, Логан, Гибсон энд Нулз» и протянула письмо от Филипа Логана. Секретарша попросила ее немного подождать. В десять минут четвертого она подняла трубку внутреннего телефона. Наверное, он зазвонил, но Тедди этого не услышала. Она сказала, что мистер Логан ее ждет. Прочитав сказанное по губам, Тедди кивнула.

— Первая дверь направо.

Тедди двинулась по коридору и постучалась.

Дождавшись приглашения войти, она открыла дверь и вошла в кабинет. Это была просторная комната с большим столом у окна и десятком кресел. В углу стоял чайный столик, вдоль трех стен расположились книжные шкафы. Четвертая была сплошь застеклена, и отсюда открывался чудесный вид на городские небоскребы. По стеклу стекали капли дождя. На стол падал свет от лампы, прикрытой абажуром.

Логан поднялся за столом, едва она вошла. Это был высокий мужчина в темно-синем костюме, белой рубашке и вязаном галстуке. Глаза были чуть-чуть светлей цвета костюма. На вид ему чуть за пятьдесят.

— Мисс Карелла, — начал он, — рад вас видеть. Присаживайтесь, пожалуйста.

Тедди устроилась в кресле прямо напротив стола. Он сел на свое место и улыбнулся. Улыбка получилась приветливой и широкой.

— Насколько я понимаю, вы... В общем, вы читаете по губам.

Тедди кивнула.

— Спасибо, что вы с самого начала сказали о своем пороке, — начал Логан, — в письме, я имею в виду. Очень ценю вашу искренность.

Тедди опять кивнула, хотя слово «порок» ее покоробило.

— Вы... это... словом, вы понимаете, что я говорю?

Она вновь кивнула и указала на блокнот с карандашом, лежащие на столе.

— Что? А, да, конечно, как же я сразу не сообразил?

И он придвинул к ней блокнот.

Она написала: «Я прекрасно понимаю каждое ваше слово».

Он взял блокнот, прочитал написанное и сказал:

— Хорошо, чудесно. Слушайте... может, подсядете поближе. Тогда нам не придется перебрасываться этой штукой.

Он живо поднялся из-за стола и подошел к ней. Тедди тоже встала. Логан придвинул кресло поближе к столу, и она снова села, сложив на коленях пальто.