Удары шпаги господина де ла Герш, или Против всех, вопреки всем
Шрифт:
При этих словах все сыны Галлии, привычные к дракам с детства, исторгали грозные крики.
– Возможно, прольется кровь, - предупредил Рено, - те, кто этого боится, могут уйти.
Никто не шелохнулся.
После того, как в сопровождении трех самых надежных и самых смелых охранников из дворни г-н де Шарней покинул пределы замка, когда в небе ещё блистали звезды, Арман-Луи тихонько постучал в дверь комнаты, где спала м-ль де Сувини.
Дверь открыла перепуганная камеристка.
Арман-Луи, преисполненный
– Ах, Боже мой! Это вы, Арман?
– спросил застенчивый голос, серебряные нотки которого заставили биться сильнее сердце г-на де ла Герш.
– Да, это я, - ответил молодой человек, окидывая взглядом эту девичью комнату, где почивала та, которую он любил больше всего на свете. Он готов был целовать все, что находилось здесь: мебель, обивку, любые пустячки, принадлежащие Адриен, которых касались её руки.
– Что-то случилось?
– снова мягко спросила м-ль де Сувини.
– Если вы доверяете мне, - сказал он, - Бога ради вставайте и следуйте за мной.
– Великий Боже! Замок горит?!
– в испуге возопила камеристка.
– Нет, но, возможно, что через час загорится. Теперь - больше ни слова.
М-ль де Сувини знала, что г-н де ла Герш никогда не поступал необдуманно. Сообразив, что случилось что-то серьезное, быстро, без разговоров она оделась.
Арман-Луи проводил её в тесную комнату одной из башен замка, у массивной двери в которую поставил охрану из четырех человек, вооруженных аркебузами и шпагами.
– Если того потребуют обстоятельства, вы должны буде те убить друг друга, - сказал он им.
– Мы готовы!
– ответил главный из них.
Занималась заря. Арман-Луи вышел из замка.
Глухой шум, напоминавший передвижение войска, нарушил прозрачную тишину. Вскоре на опушке леса показались отряды, впереди шел Рено. Арман-Луи насчитал больше сотни бойцов.
Глаза г-на де Шофонтена сияли счастьем.
– Оркестранты готовы?
– спросил он г-на де ла Герш.
– Да, господин дирижер, готовятся, - ответил Арман-Луи, улавливая шум, доносящийся со стороны конюшен, где ночевали всадники г-на де Паппенхейма.
– Ora pro nobis! ° - прошептал Каркефу востря шпагу о рукав своего камзола.
– - -- - °Ora pro nobis!
– молись за нас (лат.). Прим. пер.
Армия Армана-Луи заняла самые выгодные позиции. Ни одно человеческое существо не смогло бы выйти из замка, не будучи сметенным огнем из пятидесяти мушкетов. Опытный тактик вряд ли выдумал бы нечто лучшее.
С первыми лучами солнца г-н де Паппенхейм вышел в боевых доспехах: со шпагой на боку, кинжалом у пояса, в кирасе. Мэтр Ганс появился рядом с ним также в полном боевом снаряжении, но немного бледный.
В губах у графа был серебряный свисток, который издавал пронзительный звук.
Двери конюшен открылись, и пятьдесят
– Пятьдесят!
– насчитал Арман-Луи, хотя полагал, что их должно было быть не более двадцати.
Значит, г-н де Паппенхейм пополнил свою банду тридцатью негодяями из добровольцев, и эти тридцать бандитов один за другим ночью проникли в пределы Гранд-Фортель. Соотношение сил изменилось. Теперь немецкий граф демаскировал свою армию. Но если бы, кроме того, появились бы ещё и люди капитана Якобуса, извещенные каким-то тайным способом, успех сражения стал бы сомнителен. Арман-Луи решил воспользоваться моментом.
Он покинул наблюдательный пункт, на котором все ещё находился, и поспешил к всадникам графа. У всех у них были пистолеты в седельных кобурах и сабли в ножнах.
Увидев его, г-н де Паппенхейм нахмурил брови.
– Вы уже на ногах?!
– медленно проговорил Арман-Луи.
– Господин граф сегодня отправляется на охоту?
– Да, - ответил немец со странной улыбкой.
– Я собираюсь затравить лань, жду псарей.
Он сделала несколько шагов в сторону больших ворот замка и посмотрел на деревню, купающуюся в белом мареве утреннего солнца.
Арман-Луи последовал за ним.
– Если ваши псари - это те, как мне кажется, кто находится под командованием капитана Якобуса, не ждите их, - холодно сказал он.
Г-н де Паппенхейм побледнел и посмотрел на г-на де ла Герш. Мэтр Ганс дрожал всеми своими членами и норовил спрятаться за спину своего хозяина.
– Вы знакомы с капитаном Якобусом?
– спросил граф Годфруа.
– Немного. Думаю, что его люди потеряли своего командира, - продолжал Арман-Луи.
– Вот как!
– Я встретил его вчера вечером, но с тех пор, насколько мне известно, он так и не увидел зажженных свеч, что Ваша Милость выставляла для него в окне.
Рено только что пробрался к воротам, но не устоял там.
– Это правда, - сказал он.
– Со вчерашнего вечера отважный капитан мой гость, он живет в чистой комнате и смотрит в небо через железную решетку.
Г-н де Паппенхейм закусил ус - волна ярости охватила его.
– Мэтр Ганс!
– крикнул он.
– Схватите этого молодого петушка и бросьте его на круп моей лошади!
– Мэтр Ганс...
– вторя ему, сказал Рено.
– Мэтр Ганс никогда не осмелится сделать это!.. Я его знаю!
– засмеялся Рено.
– Мэтр Ганс слишком хорошо запомнил кабачок матушки Фризотты.
– Ах вон оно что!
– вскричал граф Годфруа, повернувшись к оруженосцу и все наконец поняв.
Сжав кулак, он нанес ему такой страшный удар по лбу, что несчастный мэтр Ганс, выронив поводья, тяжело рухнул на землю лицом вниз.
– Первая градина упала!
– почесав затылок, прокомментировал Каркефу, стоя за спиной Рено.