Удивительное соседство
Шрифт:
Прошла на кухню, чтобы поставить греться чайник. По возвращению с улицы нужно будет обязательно позавтракать и вернуться к картине. Хочу за пару дней доделать. Аккуратно запакую и отправлю доставкой до места назначения. Если конечно, сам заказчик не захочет забрать картину лично.
Моцарт, увидев своего истинного хозяина, запрыгнул на диван и стал облизывать лицо мужчины. Я пыталась его отогнать и дать хоть немного выспаться Леониду после тяжелого дня, но мопс уже успел разбудить Добрынина.
Тот с удовольствием обнял пса, прижимая к своей груди. На его фоне Моцарт выглядел
— Ты выспался?
— Вполне.
Мужчина поднял на меня глаза, завидев в проеме.
— Извини, что потеснил тебя. Сегодня решу вопрос с проживанием, — он мягко улыбнулся, поднимаясь с дивана. Одеяло скатилось с голого тела, вновь открывая обзор на прекрасное тело Леонида. Кому-то пора сваливать отсюда.
— Все в порядке. Можешь не торопится, — отвернулась ради приличия и пошла в спальню, чтобы переодеться в уличную одежду. Мопс покряхтывал, отираясь возле входной двери.
— Ты сама хочешь его выгулять?
— Да. Для меня это уже как ритуал, — кричу из комнаты, натягивая на себя джинсы. Почему именно в этот момент они отказывались свободно надеваться? За ночь резко потолстела или же они сильно сели после стирки?
Падаю спиной на кровать, пытаясь втиснуться в них. Застегиваю пуговицу, чувствуя облегчение. Надеваю свитер и только потом выхожу в гостиную. Леонид уже был одетым, так что мне не пришлось отводить взгляд или смущаться.
— Мы ненадолго, — прохожу мимо мужчины и иду в прихожую. Сначала одеваю Моцарта, чтобы он не замерз. Все же почти кончается декабрь, а уже такая погода, будто середина зимы. Не щадит никого погода.
Сама обязательно плотно застегиваю куртку, завязываю на шее шарф и натягиваю шапку по самые уши, надеясь на то, что меня не задует. Судя по смс, которые я получаю каждый день, погода будет портиться и дальше. А вот тридцать первого числа обещают минус двадцать и снег. Ну хоть когда-то же должно быть тепло, верно?
— Может мне пока что приготовить завтрак? — мужчина стоял позади меня, наблюдая за тем, как мы собираемся выходить в коридор.
— Не утруждай себя. Я сделаю сама, как вернусь, — повернув голову в сторону, улыбнулась, а потом открыла дверь, пропуская Моцарта первого.
В коридоре меня встретила Людмила Валерьевна. Снова.
— Доброе утро, Лера.
— И вам доброе утро.
— У тебя что, мужчина появился? — женщина поправила очки, пока поливала свои любимые растения на подоконнике. Может мне составлять примерный график ее выхода из квартиры, чтобы не натыкаться и не отвечать на подобного рода вопросы?
— Нет. С чего вы взяли? — сохраняю спокойствие, посмотрев на нее.
— Ну просто слышала какой-то мужской голос вчера вечером. А после двенадцати дверь больше не открывалась. Кто-то явно ночевал у тебя, — Людмила Валерьевна хитренько посмотрела на меня, играя пышными бровями. Она что, реально следит за нами? Не удивительно, что Нина с ней ругается.
— Друг приехал навестить. Ничего такого, — мне не хотелось продолжать этот разговор и еще больше вызывать подозрений у женщины, поэтому развернулась к ней спиной и пошла с Моцартом в сторону лестницы.
Мы погуляли с мопсом по площадке. Он сделал все свои
Леонид и правда решил что-то приготовить? Даже как-то неловко. Он мне ничем не обязан. Было бы правильнее, если бы его накормила завтраком именно я сама.
Разделась, освободила Моцарта из плена одежды и мягких ботинок, а сама прошла на кухню, где застала Добрынина за интересной картиной. Он наслаждался процессом готовки, стоя возле плиты. На разогретой сковороде обжаривались томаты и лук, которые мужчина сверху залил смесью из яиц и молока. Запах стоял нереальный.
— Смотрю, кто-то сделал по-своему.
— Прости, но я не мог хоть что-то сделать для тебя. Ты и так позволила остаться, снова будешь ухаживать за Моцартом. Должен же я как-то отплатить за твою доброту, — Леонид широко улыбнулся, раскладывая по тарелкам горячую еду. Даже внешне она выглядела максимально аппетитно, отчего вызвала в моем желудке протяжное урчание.
— Присаживайся. Поедим и я поеду на работу.
— Разве ты не независимый? — уточнила я, исходя из нашего вчерашнего разговора.
— Независимый. Но я периодически помогаю отцу в галерее.
— Твой отец тоже там работает? В какой? — помыла руки, закатила рукава свитера и села за стол, уже приготовившись к тому, что сейчас наконец поем. Так еще и еду, которую готовила не сама, а кто-то другой. У меня это впервые.
— Отец владеет галереей на Псковской, — он поставил передо мной полную тарелку и протянул вилку. Я на какое-то время замерла, но прибор приняла. Добрынин даже кофе нам обоим налил. Не мужчина, а мечта.
— Подожди. Я с утра немного не соображаю, — потираю виски, пытаясь понять то, что сказал Леонид. — Владеет галерей? Она его?
— Да. Открыл четыре года назад, когда узнал, что мне больше нравится просто заниматься искусством и помогать талантливым художникам. Сам же уже кисть не брал в руки лет пять или шесть, — Добрынин сел напротив меня, чуть ли, не накинувшись на еду. Наверняка тоже проголодался.
— Надо же. А ему самому нравится?
— Конечно. Отец сам по себе музыкант — раньше играл на гитаре, даже свою группу создавал. С возрастом приоритеты изменились, и он выбрал бизнес вместе с семьей. Но это его не останавливает и порой отец бездумно покупает какие-то вещи. К примеру, наш загородный дом просто увешан картинами с потолка до пола. И на втором этаже, и на первом, — и вновь вижу радость на лице мужчины. Ему самому нравится рассказывать о своей семье.
Это дорогого стоит. Мне никогда этого не понять.
— А чем занимается твоя мама? — я только и успевала закидывать кусочек за кусочком. Омлет был нежным и пышным, с приятным молочным вкусом и в меру соленый. Хотелось его еще и еще, но мой желудок уже вполне был полным, запивая все это чашкой кофе.
— Она у нас работает в библиотеке. Говорит, книги — это ее жизнь. И каждый день сидеть в обществе с ними — это для нее нечто сокровенное. Отец уважает ее выбор.
— Господи, как же я завидую, — шепчу про себя, отодвигая пустую тарелку. — Очень вкусно. Большое спасибо за завтрак.