Удивительные истории нашего времени и древности
Шрифт:
Старик говорил совсем не то, что надеялся услышать Ли Вань, и беспокойство все сильнее и сильнее одолевало конвоира.
— По правде говоря, дядюшка, — сказал он привратнику, — я выполняю поручение генерал-губернатора военного округа Сюаньфу. Дело в том, что в Шаосине проживал молодой человек по фамилии Шэнь. Его зовут Сян, а прозвище его — Сяося. Это важный преступник, и арестован он по приказу свыше. Мне поручено доставить его в наш округ. И вот когда мы добрались до вашего города, он заявил, что хочет навестить вашего хозяина, с которым якобы вместе учился его отец. Я проводил его сюда, и он вошел в ваш дом. Я давно уже жду его, а он
— Ничего не понимаю. О чем вы говорите? — с деланным удивлением спрашивал старик.
Ли Вань, едва сдерживаясь, повторил всю историю сначала.
— Тьфу, — плюнул старик. — Что за насаждение?! Никакого тут молодого человека по фамилии Шэнь не было. Хозяин наш в трауре и посторонних вообще не принимает. У ворот стою я сам — сам обо всех докладываю, сам всех провожаю. Что ты мне плетешь всякую чертовщину! Наверно, ты просто проходимец какой-нибудь, вор и только прикидываешься, что служишь в ямэне: думаешь, так легче будет приглядеться и стянуть что-нибудь. Убирайся-ка поскорей вон и не морочь мне голову!
Услышав такое, Ли Вань вышел из себя.
— Шэнь Сяося — важный государственный преступник! Это не шутки! — закричал он. — А ну, проси твоего хозяина! Я сам с ним поговорю!
— Хозяин спит сейчас. Думаешь, без дела кто-нибудь посмеет его беспокоить? — отвечал старик. — Какой ты все-таки дикарь, ничего не соображаешь!
И привратник ушел как ни в чем не бывало.
— Старый болван! — выругался Ли Вань. — Просишь его доложить, а он упирается... Нет, Сяося наверняка здесь! Я не по частному делу, у меня приказ властей, ворвусь в дом, и все. Мне нечего бояться!
И, не раздумывая, Ли Вань вломился прямо в гостиную и стал барабанить по перегородке.
— Господин Шэнь! Пора уже! — кричал он.
Ответа не последовало. Тогда Ли Вань снова стал кричать, пока в гостиной не появился мальчик-прислужник.
— Где же привратник? Кому он разрешил ворваться в гостиную и так орать? — возмущался прислужник.
Ли Вань хотел было обратиться к нему, но тот только поглядел за перегородку и пошел в другую сторону.
— Может быть, в той стороне кабинет, — вслух рассуждал Ли Вань. — Пойду-ка посмотрю... Чего мне бояться!
И он пошел туда, куда только что свернул мальчик.
Ли Вань оказался в длинном коридоре. Нигде никого. Он пошел вперед по коридору и очутился возле комнат, в которых, как он заметил, были женщины. Идти дальше Ли Вань не посмел и вернулся в гостиную. Здесь он услышал шум и крики, доносившиеся снаружи. Он направился к воротам: оказалось, что это Чжан Цянь явился сюда за ним и, не найдя, скандалил с привратником. Увидев Ли Ваня, Чжан Цянь набросился на него.
— Хорош молодец! — кричал он. — Знаешь только пить да есть, а дело тебя мало интересует! Ушел сюда утром, теперь уж вечереет, а ты все еще околачиваешься тут. Не можешь поторопить арестованного, что ли? Чего ждешь?
Ли Вань плюнул.
— Какие там еда да питье! И крошки во рту не было, и человек пропал!
— Но ведь ты пошел с ним вместе!
— Я только забежал по нужде, а он, проклятый, пошел вперед. Я не смог его догнать и пришел следом сюда. Привратник сказал мне, что какой-то гость в белом обедает с хозяином в его кабинете, я и решил, что это он. Ждал, ждал, прождал до сих пор, а он все
— Нечего сказать, работник! — возмутился Чжан Цянь. — Такой преступник, а ты позволяешь ему без надзора свободно расхаживать! Даже в кабинет хозяина ты обязан был следовать за ним. А сейчас, кто его знает, здесь он или нет. Диву даюсь, как ты можешь спокойно об этом говорить. Ладно, дело твое, меня это не касается, — сказал напоследок Чжан Цянь и повернулся, намереваясь уйти.
Ли Вань схватил его за руку.
— Человек-то, конечно, здесь, — сказал он Чжан Цяню. — Куда он мог деться? Давай лучше подумаем, как заставить его выйти отсюда. Ты ведь небось пообедал, сыт. Так что ж ты уходишь, куда же тебе-то торопиться?
— Его жена осталась в гостинице, — ответил Чжан Цянь. — Я, правда, просил хозяина присмотреть за ней, но душа у меня неспокойна. Он-то вернется, что волноваться! А вот она — она ведь одной веревкой связана с Сяося, и пока она у нас, он-то никуда не денется.
— Ты прав, — согласился Ли Вань, и Чжан Цянь ушел.
Ли Вань, стараясь не думать о пустом желудке, остался караулить, но до самого вечера Сяося так и не показывался. Заходило солнце, наступали сумерки. Ли Вань до того изголодался, что больше уже не мог терпеть. Он снял с себя верхнюю одежду и в соседней лавке променял свое платье на лепешки. В лавке он задержался недолго, но, когда возвращался, услышал шум запираемых ворот. Подбежал к дому — ворота были уже заперты.
«Сколько я прослужил в ямэне, но так надо мною еще никогда не издевались! — негодовал про себя Ли Вань. — Не ахти уж какая персона начальник канцелярии, чтобы его привратник позволял себе такое самоуправство! Да и этот тоже: жена и вещи в гостинице... остался ночевать — так дай знать. Что поделаешь, придется уж эту ночь как-нибудь просидеть тут у них под навесом. Завтра с утра дождусь, пока выйдет кто-нибудь из слуг поумнее, и с ним поговорю».
Шел десятый месяц года. Было хоть и не особенно холодно, но среди ночи подул резкий ветер и полил дождь. Ли Вань весь промок и промучился до утра. Утром, когда дождь перестал, снова явился Чжан Цянь: оказывается, Шунюй настояла на том, чтобы он пошел за ее мужем. У Чжан Цяня были при себе все казенные бумаги, и они с Ли Ванем решили, что ворвутся в дом, как только откроются ворота. Так они и поступили.
Привратник не смог удержать их, они ринулись в гостиный зал и подняли там крик. Все, кто был в доме, и стар, и мал, сбежались на их крик и заголосили. Прохожие, услышав доносившийся из дома шум, столпились у ворот. Наконец, обеспокоенный криками, вышел и сам хозяин, весь в трауре:
Сокрыты волосы под траурным убором, *Цветок гортензии на шапке; На нем надета наизнанку Рубашка грубого холста, Рогожною веревкой подпоясан; Соломенные туфли на ногах.