Уездный город С***
Шрифт:
— Ну что, Элеонора Карловна, рассказывайте, — насмешливо проговорил поручик, усаживаясь через стол от делопроизводительницы и разглядывая ту поверх пишущей машинки.
Женщина с невозмутимым видом смолила папиросу, читая колонку в сложенной пополам газете. Отгораживаться от начальника она не стала, глянула на него искоса, выпустила ноздрями дым и с мечтательным видом заговорила:
— Когда я была юна и невинна, за мной ухаживал один пехотный офицер…
— Погодите, какой еще офицер, вы о чём? — растерянно уставился на неё Титов.
— Ну,
— М-да, упущение, — хмыкнул Натан. — Ну, в таком случае, ответьте хотя бы, вы человек? Ведьма?
— Каждая женщина немного ведьма, — расхохоталась Элеонора. — Ну и я, конечно, тоже, в меру своих скромных талантов. Опыт, его, знаешь ли, не пропьёшь. Во всяком случае, так люди говорят! — она назидательно воздела папиросу.
— Я бы с радостью поупражнялся с вами в остроумии, но, увы, — он выразительно кивнул на стол с наволочкой на нём. — Вы ведь всё… ладно, просто многое знаете о Нави, Яви, середниках. Я прав? Ваши бесконечные намёки и оговорки наконец-то собрались воедино.
— Ох, Титов, ну какой же ты занудный порой, — усмехнулась Михельсон, закусила мундштук и перегнула газету на другую сторону, пробегая строчки глазами. Поручиться, что она вообще понимает написанное, а не делает вид, Натан не мог. — Ну знаю, и что? Легче тебе от этого станет, если узнаешь?
— Представьте себе, да, — спокойно согласился он.
— Вот же пёсья душа, след почуял — не отцепится, — беззлобно проворчала Элеонора. — Алечка, не водись с ним: с таким мужем никакой личной жизни не будет!
— Что? — рассеянно отозвалась Брамс, которая решила не тратить время зря, а занялась изучением показателей умбры, снятых вчера Машковым в особнячке. Потом, видимо, осознала сказанное делопроизводительницей и озадаченно нахмурилась: — А какая мне нужна личная жизнь? И что с Натаном не так, вы же меня сами ему сватали…
— Я пошутила, — вздохнула Элеонора, махнув на вещевичку газетой. — Ну, допустим, ведьма. И что тебе из этого?
— Для начала достаточно признания факта, — усмехнулся Титов. — А дальше у меня к вам множество вопросов. Например, почему вы, зная подлинное положение вещей, вместе со всеми терпели Валентинова и не постарались от него избавиться? Кстати, где он?
— Так он тебе и явился, да. Один раз ты ему уже лицо начистил, а теперь, как вы силу почуяли, он тебя вовсе десятой дорогой обходить станет. Скорее уж можно рассчитывать, что он от нас теперь сам сбежит. А вывести… Кто тебе, Титов, сказал, что я добрая ведьма? — ухмыльнулась Михельсон.
— Интуиция, — невозмутимо отозвался тот, не поддаваясь на провокацию. — И опыт общения с вами.
— Ишь ты. Ну не могла я влезать. Когда середника нет, лезть в чужие дела можно, только если кто-то опасное чего творит. А Валентинов жрал аккуратно, ни разу даже не подошёл к границе дозволенного, так что и придраться не к чему.
— Ну а просто организовать остальных и выжить его? — продолжил настаивать поручик.
— Слушай, Титов, не клюй ты мне темечко! — проворчала
— Не гневайтесь, я всё осознал и принял к сведению, — Натан поднял руки в жесте капитуляции. — Давайте я вас лучше немного по службе нагружу. Узнайте, кому принадлежит дом на Предтеченской, пятьдесят третий номер. А я, пожалуй, бумагами займусь.
— А почему ими? — полюбопытствовала Аэлита. — Разве нам не надо найти автомобиль?
— Надо, но есть у меня подозрение, что эти бумаги гораздо важнее.
— Почему?
— Навалову убили в доме, куда её приводила эта фомора, и мы обнаружили следы пребывания там некоего мужчины, вероятнее всего убийцы. Логично предположить, что вещевик связан с хозяйкой дома чем-то, кроме визитов проститутки. А если учесть, что фомора эта — иностранная подданная, я вижу единственную возможную цель её интриг: некий шпионаж, как ты намедни удачно предположила. И здесь, — он встряхнул наволочкой, — наверняка есть свидетельства такой деятельности. Найдём их — велик шанс, что выйдем на вещевика-убийцу.
Брамс прониклась и изъявила готовность помочь. Поручик возражать не стал, а через пару часов работа принесла неожиданные и весьма интересные плоды: в одном из конвертов вместо письма обнаружились аккуратно проложенные пергаментной бумагой микрофильмы.
— Дамы, в Департаменте ведь есть техника, чтобы посмотреть эти картинки? — Титов буквально сделал стойку, словно охотничий пёс.
— Есть, есть. Тёмная комната с проектором, — усмехнулась при виде такого рвения Михельсон. — Пойдёмте, тут рядом.
Возбуждение и предвкушение поручика быстро передалось его спутницам, так что к нужной комнате компания устремилась едва ли не вприпрыжку, что, впрочем, не помешало Элеоноре аккуратно запереть на ключ дверь логова уголовного сыска. Конечно, кругом свои, и хороших людей в мире куда больше, чем плохих, но оставлять ценности без пригляда Михельсон никогда не любила. И ладно бы просто ценности, но там ведь ещё титовская добыча с Предтеченской! А за улики, да ещё такие улики, не только из жалования могут вычесть, но и голову снять при особенно скверном стечении обстоятельств.
На микрофильмах ожидаемо обнаружились некие чертежи — десяток снимков настолько сложных изображений, что в глазах сразу же зарябило от линий. Титов, ни черта не смысливший в технике, и Элеонора, понимавшая даже меньше него, напряжённо уставились на Брамс.
— Аэлита, на тебя вся надежда, — высказал общий настрой мужчина. — Что это? Хотя бы примерно!
— Ну, я всё-таки не специалист и даже не инженер, а теоретик, — пробормотала она, рассматривая чуть расплывающиеся в луче проектора изящные лекальные кривые с последнего кадра. — И фамилии тут с названием закрыты, — девушка указала в угол, где, по её представлению, должны были находиться оные, однако имелось только белое пятно.