Уездный город С***
Шрифт:
Да и телефонный разговор с начальником Охранки позволил слегка перевести дух: всё же «недоглядели» заметно предпочтительней, чем «предали». Судя по тому, как ругался Бобров, когда Натан сообщил ему о подвале, с ним действительно сыграла дурную шутку излишняя секретность: высшие чины не имели привычки лазать по чердакам и подвалам, разглядывая каждый закуток, а те, кому подобное полагалось по должности, о существовании ходов не знали. За предупреждение он от души поблагодарил и пообещал в скорейшем времени привести всё в порядок.
Раз уж под рукой оказался телефон, поручик заодно озадачил
Картина сложилась окончательно.
Навалову убили в доме, оттуда без особенной спешки перевезли к реке, связали, столкнули в воду, сознательно устроив всё так, чтобы труп нашли. Дождавшись этого события, обеспечили Горбачу алиби и разобрались со второй жертвой. Натан был почти уверен, что всё это Горбач с этой «иностранной гостьей» провернули вдвоём. Наверное, фоморе не составило большого труда проследить за неверной женой и еще одной подходящей на роль «жертвы маньяка» девушкой, да и времени проделать всё самому у мужчины определённо не было, вряд ли он рискнул бы покинуть пост на все два с лишним часа.
Самой правдоподобной представлялась следующая картина. Оглушив жертву, фомора привозила её в условленное место неподалёку от «Взлёта», там они общими усилиями привязывали её к заранее заготовленному плотику, вещевик стирал умбру (может быть, даже в два захода), а его сообщница везла тело к реке и топила.
Очевидно, главной жертвой столь изощрённой комбинации была именно Акулина Горбач: от одной только проститутки можно было избавиться по-тихому, её бы никто не хватился, Дёмина не имела отношения к вещевику и разве что удачно подходила для подставы, а вот жена не могла исчезнуть просто так. Её бы хватились мать, подруга, да и Меджаджев, и свалить преступление на маньяка было, пожалуй, единственным способом отвести внимание полиции от Горбача: в первую очередь подозрение всегда падает на ближайший круг, если, конечно, речь не идёт о серийном убийце.
А вот чем именно провинилась Акулина перед мужем, предстояло узнать у него самого. Пока в голову приходила только ревность, но мотив этот казался шатким и неубедительным, уж больно не походил вещевик на мстительного ревнивца.
Глава 26. По заслугам
Горбач удрал.
Это стало ясно, когда Титов с Брамс, добравшись до его дома, обнаружили незапертую входную дверь и следы спешных сборов в комнатах.
— Чёрт, допрыгался, — с тоской проговорил Натан, оглядываясь в спальне вещевика и ощущая себя идиотом. — Вот что стоило задержать его, когда только появились первые подозрения? Ещё вчера…
— Может, он не успел далеко убежать? — предположила Аэлита и проговорила в пространство: — Эй, есть тут кто. Покажитесь, пожалуйста, мы бы хотели кое-что спросить.
Натан даже ответить на это ничего не успел, местный обитатель откликнулся сразу.
— Ишь, какие высокие гости. И вежливые, — насмешливо прозвучало из-под кровати. —
— Скажите, пожалуйста, а хозяин дома давно ушёл? — полюбопытствовала девушка.
— А чего мне за это будет? — хитро уточнил «скромный домовой».
— А чего бы вам хотелось? — переглянувшись с невестой, спросил Титов, внутренне готовый к свершению пары грандиозных подвигов.
Однако запросы у навьи оказались не столь обширными.
— Мне бы молока, — застенчиво попросил он. — Котов в доме нет, поживиться негде, а наше племя люди нынче не балуют…
— Пойдём в кухню, — без промедления предложил поручик. — Может, там есть.
«Там» действительно было. Не молоко, но кувшинчик сливок в холодном ларе — специальной вещи для хранения продуктов — нашёлся. Натан щедро вылил весь кувшинчик в найденную здесь же плошку, по указанию навья поставил в углу. Домовой на глаза не показался и есть при посторонних застеснялся, спрятался под столом и разрешил оттуда:
— Спрашивайте, чего хотели?
— Когда Горбач ушёл?
— А вот буквально перед вашим прибытием, совсем недолго, даже часы еще не били, — охотно сообщил навья. — Как по телефону поговорил, так и всполошился.
— По телефону? — изумился Натан. — А с кем?
— Да пёс его знает, вроде со службы кто-то, — прозвучало из-под стола.
— Дальше, — скрипнув зубами от бессильного раздражения, процедил Титов. Ведь не поленились же. Кто же там, интересно, такой преданный? Никак, сообщник есть? — Куда ушёл, не знаешь?
— Куда не знаю, да только, дурачок, в один конец двинулся, — хихикнул домовой.
— Это еще почему? — спросил Титов.
— Так он под землю полез. Привык шастать. Прежде его не трогали оттого, что людей сильно обижать дивьи не позволяют, да и пользы от него, равно как и вреда, никакой не было. А потом с этой чужачкой спутался, так тем более не лезли: кто связываться не хотел, а кто и боялся. Теперича же он и своим враг, и чужие не помогают. Русалки на него ой как злы!
— За что? — машинально уточнил Натан. Запомнив для себя обмолвку домового о том, что Горбач познакомился с подземельями куда раньше, чем с пришлой нечистью.
— Так за чужачку эту, которую он к их реке подпустил и которая баб таким образом топила, что русалки в подруги себе взять не могли. И ладно первая, там пробу ставить негде, да и порешил он её, видать, сам, не в реке, что из неё за русалка? А вот вторая — девка была подходящая, да и третья, баба молодая да брюхатая — тоже могла бы пригодиться. А эти двое им даже попытаться не дали подружек себе заиметь. Вот они и сердятся. Чужачке-то поперёк идти — кишка тонка, а вот на нём оторваться — милое дело.
— Где вход в подземелье? Как же мы его пропустили при обыске! — Поручик сокрушённо качнул головой.
— Так он не в доме, — сообщил навья. — Под крыльцом у чёрного хода. Только показать не смогу, уж извините.
— Найдём, — отмахнулся Натан и добавил, уже утаскивая Брамс к выходу: — Приятного аппетита. И спасибо.
— За сливки я бы вам и еще не такого чего рассказал бы, — хихикнул вслед домовик.
— Ты молодец, быстро сообразила к навьям обратиться, — похвалил спутницу Натан.