Углерод
Шрифт:
– Я не подойду!
– Ну и чёрт с тобой!
– вспылил он.
– Стой там и жди меня.
Если блондинка не видела в этом ничего кроме опасности, то техник видел перед собой произведение инженерного искусства. Насекомоподобный автомат, размером с легковой автомобиль, давно перестал функционировать и покрылся ржавчиной. Первое, что пришло в голову Леониду при взгляде на него, были муравьи. Сама природа создала их миниатюрными биологическими машинами, компенсировав отсутствие личности, гипертрофированным чувством долга. В отличии от своего биологического прототипа, этот экземпляр не мог похвастать изяществом линий, но был по своему элегантным. Судя по всему, его корпус был изготовлен методом штамповки. Мезосома, петиоль и брюшко хоть и имели продольные лини сгибов, придающие
– Синеглазая, достань из сумки мультитул и... Просто достань я сам подойду.
– Что такое мультитул?
Просьба техника поставила её в тупик. Блондинка принялась рыться в сумке, но не знала, что именно нужно искать. К ней подошёл Леонид и сам достал, что нужно, после чего вернулся к автомату.
– А ты знаешь, - спросил он, открывая в мультинструменте напильник, - что перед нами?
– не дав ей ответить, он продолжил, попутно чиркая напильником по всем элементам диковинной конструкции.
– Правильно, технология! Не какая-нибудь ублюдочная мумба-юмба, и уж точно не творение господне... Здесь мягонько... О чём это говорит?
– Не знаю. Может о том, что у этой штуки есть хозяин? Или о том, что таких может быть много... Не знаю я. Зачем ты задаёшь вопросы, на которые я не смогу ответить?
– Затем, что подобными вопросами ты могла бы задаваться и сама.
– закончив с внешними элементами техник принялся осматривать внутренности через пробоины.
– Что это, контроллер?
– Да о чём ты вообще? Что мне с этого? Мы ведь всё равно сделаем так как скажешь ты. Ты же не рассказываешь о своих соображениях на счёт того, что нас окружает и, что с нами происходит. Просто ведёшь меня непонятно куда и непонятно зачем. А я и слова вставить не могу. Попыталась один раз так ты меня вырубить пообещал. Я даже боюсь тебя попросить задержаться у реки хоть раз, чтобы помыться. Ты, наверное, можешь месяцами не мыться, а я нет, я уже вонять начала! И ты ещё спрашиваешь, почему я не задаюсь подобными вопросами?
– Вонять?
– отвлёкшись от изучения автомата, спросил техник и втянул носом воздух.
– Не заметил... Как же не удобно-то...
От левой руки было мало толку поэтому Леонид тянул оплавленную деталь правой. Так ничего и не добившись, он бросил эту затею, обернулся к Лизе и опёршись спиной о автомат, достал портсигар из кармана.
– Надо бы перекурить. Ну, насчёт гигиены, вообще непонятно чего молчала, я бы посторожил, заодно татуировки посчитал.
– развёл он руками, ухмыляясь.
– Однако, мне показалось или ты хочешь обвинить меня в ущемлении твоих прав и свободы?
– Я не хочу ничего сказать, но...
– Садись на край воронки, устраивайся поудобнее. Дядя Лёня расскажет, что и как. Хочешь соображения? Пожалуйста. Куда бы мы не шли, я считаю, там есть путь на Землю.
– С чего ты решил?
– спросила она так и оставшись стоять.
– А почему бы и нет? С запада находится Рубеж, который не преодолеть. С севера пойдёшь, тебя расстреляют. Что с востока и юга, вообще страшно представить. Ну не любят людей в этих краях. Одно это наводит меня на мысль, что двигать надо туда. И если там есть какой-нибудь портал или установка, да что угодно, я это раскочегарю и свалю отсюда нахрен!
– И только из-за этого ты пошёл сюда?
– удивилась она.
– Весь этот риск и боль только из-за предположений? Это же сумасшествие!
– Именно, но ничего не могу с собой поделать. А насчёт цели, могла бы, и сама догадаться.
– А как же?..
– Ах да! По поводу "вырубить" и того, кто, что и почему должен.
Техник решил не откладывать этот разговор в долгий ящик. По предварительным соображениям, они уже подбирались к большому и страшному пятну.
– Приготовься Синеглазая, я буду топить тебя в собственном дерьме!
– весело пообещал Леонид.
– Сколько бы ты протянула если бы вы не вышли на ту поляну? День? Два? Думаешь всё обошлось бы? А вот и нет! Ты прибыла в этот мир смертницей! Белобрысым, тощим трупом! Этот малолетний выродок хотел угробить и поиметь тебя ещё там, на Земле... Или поиметь, а потом угробить? Не знаю в каком порядке, но точно хотел и...видимо
– Да, предлагал. Я отказалась, и он...
– Треснул ею тебя по голове. Всё сходится! Ты хоть знаешь, что он добавил в бутылку перед тем как разбить её об твою голову? Клофелин! Я его, когда обыскивал аж десять... Не знаю, как эти штуковины называются, тюбики, наверное. Понимаешь?
– Не понимаю. Зачем ему убивать меня? За что? Я же не сделала ему ничего плохого?
– Да какая теперь разница? Как оказалось, первые несколько дней, я защищал тебя от этого чмошника, просто постоянно присутствуя рядом. Стоило мне уйти надолго, к чему это привело? А не ты ли мне рассказывала, как пропадёшь без меня?
– Да, говорила и сейчас считаю так же. Но разве нельзя быть более... Я ведь тоже человек. Почему просто не объяснить...
– Некогда было, - перебил техник, - а сейчас объясню. Следи за мыслью. Нас почти порвало на куски снарядом. Мне значит, спину чуть ли не насквозь прожгло, на тебе живого места нет. Сзади, скорее всего ползком, приближаются архары, которые меня убьют, а с тобой сделают то, что не успел твой малолетний родственничек! В сторону ползти? Да там нас ждало тоже самое! Мы в заднице! Нам было жизненно необходимо отдалиться от башни и уйти из-под возможного обстрела. Не перебивай! И вместо того, чтобы сложить два и два, ты начинаешь следовать древнейшей бабской традиции. Да-да, компостировать мне мозги! Меня в тот момент волновала не твоя тонкая душевная организация или самолюбие, а выживание! Ты была в шоке! Я был в шоке! И что? Что мне, позволить нам обоим сдохнуть, лишь бы ты не обиделась? Я наехал на тебя, потому, что не мог бросить там, а сюсюкаться с тобой времени не было. И если что, ты до сих пор жива.
Леонид всё-таки достал из портсигара папиросу. Их осталось всего восемь штук и это убивало его. Ведь была возможность бросить курить просто, купив перед дорогой всего одну пачку папирос, но нет, вместо еды лучше было взять с собой побольше отравы. Вопреки желанию провести спокойную беседу он начал заводился всё больше и больше.
– Я тебе не один из твоих нежных мальчиков, а посторонний мужик, который на свою беду пожалел двух малолеток. Ты о чём думала, на что рассчитывала, на какое-то особое отношение? Потому что ты - "девочка"? Мы не на Земле. Мне заняться больше нечем, кроме как с придыханием глядя тебе в глаза, разжёвывать очевидное. И пока ты, твою мать, не окажешься в безопасности, именно я буду нести за тебя ответственность и принимать за тебя решения! И если надо, ради твоего же блага, выверну тебя на изнанку!
– и добавил напоследок - Неблагодарная, злопамятная сучка.
– Всё-таки это я - дура...
Девушка анализировала всё произошедшее и сказанное Леонидом.
– Безмозглая дура!
– уточнил он.
– Когда перед тобой стоит вопрос выживания, нельзя размениваться по мелочам. Будешь ли ты на меня обижаться или ещё что - всё это мелочи! И я не позволю, чтобы такая мелочь угробила меня и тебя... Да иди ты в трещину!
Не сказав больше ни слова, техник закончил осмотр находки, после чего, так же молча, пошёл дальше. В таком виде, автомат, больше не представлял для него интереса. В целом, сама конструкция, казалась сложной и довольно надёжной. И всё же, по итогам осмотра, он пришёл к выводу, что этот автомат не представлял особой ценности для своих хозяев. Тонкостенный корпус из стали неизвестной марки даже не подвергался термообработке. Единственными закалёнными элементами были жвала, и "лапки". Четыре из шести "лап", обладали двумя суставами и выполнены в виде скелетной конструкции. Видимо для уменьшения нагрузки на приводы. Насчёт типа приводов можно было только догадываться. Две остальные "лапки" располагались ближе к голове, и были в два раза больше остальных. Голова несла огромные жвала, снабжённые подобием гидравлического привода. Если бы у него было больше времени и инструмент, то обязательно разобрал автомат до винтика... Автомат был ярким свидетельством, что скоро они дойдут до места назначения. Леонид шёл вперёд и представлял неимоверно большой муравейник, который превращался в, колоссальных размеров Увальня. Техник даже поёжился от таких мыслей.