Углерод
Шрифт:
– Примерно девятнадцать дней назад, вы встретили в лесу Маркову и Воронкова - сводного брата девушки. После этого, на Маркову совершило нападение дикое животное и так она получила свои травмы: на правом боку, в районе печени и на правом бедре. Вскоре, примерно через сутки, последовал инцидент с Воронковым и...его "наказание" вами. Что вы с ним сделали?
– Ничего предосудительного.
– соврал Леонид уже поняв, что Лиза пришла в себя и всё выболтала.
– Ударил пару раз по морде, да и оставил в лесу. Мальчишка ведь, вся жизнь впереди.
– Довольно гуманно с вашей стороны.
– Мерси,
Осипов извлёк из папки третий листок, но не стал зачитывать написанное.
– Далее. Вы с Марковой выдвинулись в обход некой башни с забором и вывешенными на нём трупами людей. Взяли курс на юг и попали под обстрел из доселе неизвестного вида вооружения. Так вы и получили ожог на спине. Через три дня, обнаружили в лесу, нечто роботизированное, похожее на насекомое. В тот же день, ближе к вечеру, вышли к неизвестному городу, который подвергся нападению. На следующий день проникли в сам город, причём сделали это с помпой. Плюс шрам на затылке. В последующие два дня, вы похитили и пытали, лично вы, пытали двух человек. Одного из них покалечили и оставили умирать.
– Ну, не то, чтобы пытал...
– попытался увильнуть техник.
– Да, наказали. Я в курсе. Избиение топором, зубы... Я ничего не забыл?
– Кажется нет.
– Вы правы, перестрелка не в счёт. Плюс ещё один шрам на голове. После этого, активировали портал...дикость какая-то... А дальше, материализовавшись в Море усопших, где и "заработали" ещё один шрам. Может, всё-таки начнёте свой рассказ с самого начала?
– Вот ведь синеглазое трепло.
– сокрушённо признал своё поражение техник.
– Куда же я денусь? Только учтите, чтобы написать всё это, мне понадобится довольно много времени. Я, как и всякий левша, имею принципиальные проблемы с письмом, да и наручники не способствуют...
В ответ на это Осипов положил на стол цифровой диктофон.
Ничем не примечательный с виду человек, разделал его под орех, не моргнув и глазом. Ведь можно было догадаться, что уже Лиза пришла в себя и проговорилась, как только Осипов впервые назвал фамилию, ведь у неё не было с собой документов. И только в этот момент он подумал, что Тамара сразу донесла о том, как он справлялся о судьбе Лизы. Смысла упорствовать не было, и он решил начать свой рассказ с первой ночёвки в лесу. Подробный пересказ, последних трёх месяцев жизни занял всего пару часов, ещё столько же ушло, чтобы ответить на вопросы Осипова. Тот постоянно требовал уточнений, делал заметки на бумаге и убирал листы в папку. Само собой, техник умолчал о Бункере, похищенных у Локтя золотых монетах, как именно "наказывал" Володю, и в угоду скромности, ни слова не сказал про Увальня. По итогу четырёхчасового опроса, Осипов приказал прапорщику-переростку, сопроводить техника в камеру и даже сделал вид, что не заметил, как тот стащил зажигалку и оставшиеся сигареты.
– Лицом к стене!
Прапорщик поставил его в довольно неудобную позу, после этого стянул мешок с головы. Техник видел перед собой только кафельную стену и пол. Что было за спиной он не видел, но слышал, как капает
– Руки пред собой! Раздевайся!
Леонид понял, где находится.
На следующий же день, дверь снова отворилась, но в этот раз прапорщик повёл его совсем не на допрос. Он стоял у стены в окружении голубой плитки, труб, окрашенных в зелёный цвет и смесителей, давно потерявших блеск из-за известкового налёта.
– Так и знал, - обречённо произнёс арестант, - всё закончится изнасилованием в душевой. Ты бы хоть комплиментами меня осыпал, а ну как обомле...
Незамедлительно последовал удар основанием ладони в лоб, в угоду инерции получивший продолжение в виде удара затылком о стену. Ноги подкосились, техник упал на колени, держась за голову.
– Я ещё не готов к содомии, пощади...будь нежен!
– Раздевайся, умник!
– грозно повторил прапорщик.
– Начальство приказало, организовать тебе гигиенические процедуры, а то воняешь, как псина. Раздевайся, сученыш! Не зли меня!
Прапорщик снова взял его за шкирку и поставил на ноги. Кроме как повиноваться. ничего больше не оставалось. Честный поединок с таким противником и в таком состоянии, грозил обернуться больничной койкой и это в лучшем случае. Опасливо поглядывая на прапорщика, он принялся стыдливо стягивать с себя вещи, предвкушая тонизирующий холодный душ.
– А разве можно мочить повязки? А что со шмотками? Стирать?
– Это не мои проблемы, только душ... Вещи брось там, мыло возьми там. У тебя есть десять минут. Время пошло!
Прапорщик вышел из душевой и запер дверь на ключ, оставив техника в гордом одиночестве и с голой задницей.
– Мыло туалетное, - ностальгирующе сказал он, понюхав обмылок, - земляничное, как в детстве.
Леонид встал под душевую лейку, повернул вентиль, отвечающий за подачу холодной воды, и сразу же закричал. Вместо холодной воды, его окатило кипятком. Ошпаренный техник выскочил из-под душа, силился хоть как-то выругаться, но взяв в себя в руки, даже удивился. Удивительным было не перепутанное обозначение вентилей, но само наличие горячей воды, что дало повод для некоторых выводов.
Десять минут спустя он благоухал земляникой и натягивал грязные вещи на мокрое тело, в душевую вошёл прапорщик. Снова наручники, мешок на голове и променад в неизвестном направлении.
– Леня!
– взвизгнул, до боли знакомый голос.
Не успел прапорщик стянуть с головы мешок, а сам техник удивиться, как кто-то высокий, так же пахнущий смесью земляники, давно не стиранной одежды и засохшей крови, повис на нём.
– Спина, спина, спина...
– жалобно просил он.
– Ой, извини.
– сообразила Лиза.
– Маркова!
– рявкнул прапорщик.
– Тебе, что сказано? Сядь на место и не отсвечивай!
– И вы, извините...
Помещение, в котором он оказался, было обыкновенным, но небольшим кабинетом. Всё в нем настраивало на позитивный лад. Пара стульев, стол из дерева, шкаф, несгораемый шкаф, и даже окно, через которое в помещение проникал дневной свет. Прапорщик не стал снимать наручники, усадил Леонида рядом с Лизой, а сам встал у двери.
– Нас скоро выпустят.
– тихо сказала Лиза.
– Дали какую-то бумажку подписать и сказали, что выпустят.