Углич. Роман-хроника
Шрифт:
Третий попечитель, Никита Романов-Юрьев, доводился дядей царю Федору, братом первой царицы Анастасии, и также представлял верхи правящего боярства.
И только один Бельский был худородным деятелем опричнины. Правда, теперь он стал главой Сыскного приказа, и назначен попечителем малолетнего царевича Дмитрия.
Вопреки легендам, Иван Грозный не захотел включать в число опекунов своего любимца Бориса Годунова. В браке с Ириной Годуновой царевич Федор не имел детей. Царь пытался спасти будущее династии и помышлял развести сына, но Борис Годунов всеми силами противился этому: развод
Царевич и слышать не желал о разлуке с женой. Ирина Годунова далеко превосходила мужа по уму, и была гораздо практичнее его. За многие годы замужества она приобрела над Федором громадную власть.
И всё же Иван Грозный нашел способ выразить отрицательное отношение к браку Федора с Годуновой. Не питая надежд насчет способности сына к управлению, Грозный поступил так, как поступали московские князья, оставляя трон малолетним наследникам. Он вверил сына и его семью попечению думных людей, имена коих назвал в своем завещании.Любимцы Грозного, Афанасий Нагой и Годуновы, остались не у дел. Первый оказался опасен своими тайными помыслами о приобретении короны для внучатого племянника царевича Дмитрий, кой родился 19 октября 1582 года. Годуновы же несомненно воспрепятствовали бы разводу Федора с «бесплодной» Ириной.
Завещание Грозного нанесло смертельный удар честолюбивым замыслам Годуновых. Чтобы достичь власти, оставалось сделать один шаг. Именно в этот момент на их пути возникла непреодолимая преграда, воздвигнутая волей царя, - совет опекунов. Годуновы были в ярости.
Но, «приступаем к описанию часа торжественного, великого!», - воскликнет известный историк. Мы видели жизнь Ивана Четвертого: увидим конец ее, равно удивительный, желанный для человечества, но страшный для воображения, ибо тиран умер, как жил, - губя людей. Сей грозный час, давно предсказанный Ивану и совестью и невинными мучениками, тихо близился к нему, еще не достигшему глубокой старости (Иван Грозный умер пятидесяти лет), еще бодрому духом и пылкому в вожделениях. (Почти до последних дней царь неистовствовал с юными наложницами). Крепкий сложением, Иван надеялся на долголетие. «Но какая телесная крепость может устоять против свирепого волнения страстей, обуревающих мрачную жизнь тирана? Всегдашний трепет гнева и боязни, угрызение совести без раскаяния, гнусные восторги мерзостного сластолюбия, бессильная злоба в неудачах оружия, наконец, адская казнь сыноубийства истощили меру сил Иоанновых: он чувствовал иногда болезненную томность, предтечу удара и разрушения, но боролся с нею и не слабел заметно до зимы 1584 года».
В это время явилась комета с крестообразным небесным знамением между церковью Ивана Великого и храмом Благовещения. Иван Грозный вышел на крыльцо, долго взирал на комету, затем изменился в лице, кое побледнело, покрывшись каплями пота, и сумрачно молвил:
– Вот знамение моей смерти.
Встревоженный этой мыслью, царь приказал доставить ему со всей Руси волхвов, собрал их до шестидесяти человек, отвел им дом в Москве и ежедневно посылал к ним своего любимца Богдана Бельского толковать о знамении.
Иван Грозный опасно занемог:
– Ложь! Я прикажу вас сжечь на костре, если будете болтать о моей смерти. Я еще долго буду жить!
Но силы недужного исчезали, мысли омрачались: лежа на одре в беспамятстве, Иван громко звал к себе убитого сына.
17 марта Ивана искупали в теплой ванне, и ему стало лучше. На другой день он приказал Бельскому:
– Объяви казнь лжецам. По их басням я сегодня должен скончаться, но я чувствую себя довольно бодро.
– Но день еще не миновал, - сказали волхвы.
Для Ивана снова изготовили «пользительную» ванну, он пробыл в ней около трех часов, сел на ложе, спросил шахматную доску и, сидя в халате на постели, сам расставил шашки, принялся играть с Бельским и… вдруг замертво упал.
50-летнее царствование Ивана Грозного кончилось.
Г л а в а 8
СМУТА
Афанасий Углицкий был крайне встревожен смертью царя: Годуны и вовсе воспрянули духом. Ныне ничто не помешает им полностью подмять под себя царевича Федора. Скоро тот венчается на царство, станет великим государем всея Руси, но заправлять всем будут Годуновы, а именно боярин Борис.
Ох, как люто ненавидел Афанасий Федорович любимца Ивана Грозного, этого лукавого красавца!
Борис Годунов и в самом деле был украшен самыми редкими дарами природы: сановитый, благолепный, прозорливый, стоял у окровавленного трона, но был чист от крови. С тонкой хитростью избегал гнусного участия в смертоубийствах, ожидая лучших времен, и среди зверской опричнины сиял не только красотой, но и тихой нравственностью. Всегда был наружно уветливый, а внутренне - неуклонный в своих дальновидных замыслах. Более царедворец, чем воин, Годунов являлся под знаменами Отечества единственно при особе монарха, в числе его первых оруженосцев, и еще не имея никакого знатного сана, уже был на свадьбе Ивана в 1571 году дружкой царицы Марфы, а жена его Мария, свахой.
После того, как Борис сумел выдать свою сестру Ирину за царевича Федора, Иван Грозный возвел своего любимца в боярский чин. С той поры Афанасий Нагой стал еще сумрачней. С Годуновым тягаться будет гораздо тяжелей. А теперь и вовсе одна надежда на оружничего Богдана Бельского, опекуна не только царевича Федора, но и малолетнего сына царицы, Дмитрия. И пока еще слабоумный Федор не венчан на царство, надо решительно действовать, а в первую очередь - срочно провести совет в покоях Марии.
Богдан Бельский находился во дворце и он, понимая всю остроту создавшегося положения, вместе со всеми Нагими отправился в покои царицы.
– Мы пришли к тебе посовещаться, государыня, - молвил Бельский.
– Всегда рада тебя видеть, Богдан Яковлевич. Попечитель моего сына - самый желанный мой гость.
– Рад слышать, государыня, - поклонился в пояс оружничий и, глянув на Афанасия Федоровича и братьев Нагих, произнес: