Угличское дело. Кинороман
Шрифт:
– Нет...И слушать не хочу...Догадываюсь чего вы с братцем хотите.
– Добра тебе хотим...Государю нашему пособить. Как его только не кличут немцы и злые люди. Пономарь. Юродивый, а за тебя как бился. Отцу перечил. Когда бояре затеяли Мстиславскую ему просватать... Вместо тебя.....Где только сил взял так за тебя сражался. Не по-царски поступил, но по любви.
– А я? Что же ты от меня хочешь? Чтобы я по любви?
– Вот еще...На такое мало кто горазд. Чтобы так делать, нужно и жить так. Я тебя о другом прошу. По-царски поступить.
– Может вы мне с Борисом и Овчину Телепнева подыскали?
– За этим дело не станет. Красавцев молодых
– Нет, Мария. Грех это. Грех большой.
– Не мне тебя неволить, царица. Но подумай. Как не крепко мы держимся. Если промедлить Углич рванет и вырвет.
Мария отставила кубок с вином и добавила горько.
– Переспеешь ты скоро, Ирина...Тогда точно монастырь.
– Федор не позволит.
– Федор Иванович не позволит.
– согласилась Мария.
– Но царь Федор Иванович приговорить может. Понимай теперь, как оно выйти может...
ХХХ
Во дворце Нагих пытались обедать. За столом сидели царица Мария, лекарь Тобин Эстерхази. Лекарь ждал приговора царицы. А Мария вертела в руках тяжелую плоскую тарелю. На конце стола маялся, нервно греб руками толстую парчовую скатерть, царевич Дмитрий.
– Пусти, матушка.
– Не ел ничего вовсе...Такая служба сегодня была....Вам, конечно, служителям Лютера Люцифера не понять, что значит истинная вера. Говорят, в сараях молитесь?
– Чтобы мирское не застило, царица.
– отвечал лекарь.
– Матушка...
Царица делала вид, что не слышит.
– А новый батюшка...Да чего кудряв и громогласен, отец Паисий...Куда нашему Огурцу...Паисий в Царьграде бывал. Надо позвать его вечером. Пусть расскажет.
Стоявший у поставца Степан спрятал улыбку после слов царицы.
– Матушка...
– Ведь неугомонный совсем. Два дня всего как пластом лежал... Что скажешь пан лекарь?
Тобин прокашлялся.
– Если царица позволит, то можно и погулять немного...
Царица медлила не долго.
– Волохова!
Дебелая мамка выскочила из-за стола.
– Все щеки набиваешь, не слышишь.
– Поклепы наводишь,царица.
– Замолкни! С царевича глаз не спускать.
Волохова охая и громко дыша побежала за царевичем.
– Погоди, царевич. Постой...Дитятко неугомонное.
ХХХ
– Степан!
– наконец крикнула царица.
Степан сорвался от поставца и подбежал к царице.
– Сколь разговаривала? Какие тарели на стол ставить? Сухим рушником чищенные. В царском дому живете, а не в боярском сарае...Менять сейчас же.
Степан перехватил тарелю. Побежал вдоль стола, бросил тарелю на руки стольнику, который стоял у выхода на черную лестницу. Стольник поклонился, исчез за дверью.
– Юрка! Юрка!
– заорал стольник. Лестница заскрипела. Наверх спешил нескладный холоп.
– Заменить. Чистую давай.
– стольник ударил тарелей в грудь холопа.
– Ага.
– холоп с тарелей побежал вниз и тоже орал на ходу.
– Минка! Гринька! Хряки ленивые!
Сойдя с лестницы, холоп остановился. Проорался немного. Прислушался и мелко перекрестился. Вытер тарелю рукавом своей грязной рубахи. Стольник открыл дверь, и Степан принял у него тарелю. В нижайшем поклоне донес ее до стола и поставил перед царицей. Тщательно все осмотрев , Мария заявила лекарю.
– А иначе никак. Все сама и сама. Никто не пошевелится.
Голодное
– Достоинства вашей милости широко известны и в Москве не забыты.
– В Москве...Я уж и позабыла как оно там в Москве...Иногда думаю, что только снилась она мне эта Москва.
– Вернетесь.
– Эстерхази наслаждался верченой бараниной. Пока только глазами, а не при помощи вилки.
– Вся Москва выйдет вас встречать. Коленопреклоненная.
– Вашими бы словами...Степан.
Царица бросила на тарелю кусок печеного мяса и печеных овощей.
– Милость нашу для достопочтенного лекаря.
Степан подхватил царицын дар и потащил его лекарю.
Тобин Эстерхази скромничал и выдавал толстые комплименты.
– Мне и кусочка было бы довольно, ясновельможная. Московские кушанья есть, словно, кирпичи в животе класть.
Однако, слово и дело у лекаря разошлись совсем в разные стороны. На еду он набросился с превеликой охотой. Степан стоял у поставца и размечал опытным глазом, что останется от обеда и ругал про себя здоровый аппетит немецкого лекаря. Себе он наметил рассыпчатую кулебяку. Заранее он поставил ее с самого края и прикрыл от неосторожных глаз горщком со сладкой кашей.. Степан заскучал и стал смотреть в окно. Во дворе царевич бегал с дворовыми мальчишками. У Тимохи Колобова в руках крутилось колесико-трещотка. На лавке у крыльца сидели Волохова с нянькой. Пустой двор веселило яичное круглое солнце. Царевич вытащил нож с треугольным светлым клинком. Мальчишки собрались вокруг ножика. Тимоха покачал колесиком, царевич радостно кивнул головой. Прутиком, на котором крепилось колесико, Тимоха очертил круг на плотной земле. Стали играть в ножички. Первым начал царевич. Простенькая игра. Надо в круг ножичком нацелить. Да не просто, а со штуками. Сначала ставить клинок на палец и стрелять в круг, потом от пятки, колена, плеча, подбородка, носа, лба. Снизу вверх, а потом сверху вниз. Степан отвернулся от окна. Все равно Тимоха выиграет. Он самый ловкий. А победит, конечно, царевич. Так уж бог постановил. Огорчительно. И еще одно огорчение добавилось. Лекарь - проныра толстобрюхая, добрался таки до матушки, черт ее возьми, кулебяки. И так сладко жрал скотина чужеземная, что у Степана слюнки во рту вскипели. Но смирился Степан. Чего теперь. Раз бог постановил так и бог с ним. И только Степан решил не расстраиваться особо, что вышло не по его хотению, как все раз и навсегда переменилось....
ХХХ
Поп Огурец сидел на краю стола под старыми деревьями. Вздыхал, громко прочищал нос и утирался длинным узким цветным платком.
– Что это, батюшка.
– жена Битяговского суетилась рядом, готовилась к обеду.
– Никак завел себе кого?
– Что?
Жена Битяговского показала глазами.
– Платок-то.
Поп Огурец отшвырнул платок, словно это был подарок самого дьявола..
– Сомненья меня, матушка, одолевают. Все ли правильно сделал.
Битяговская присела рядом. Поняла платок.
– Что такое?
– Вроде по совести поступил, а вроде и против законов Божеских.
– Да как же такое возможно.
Поп Огурец взмахнул руками. К столу быстро и деловито приближался дьяк. Поцеловался с Огурцом. Сел.
– Мне, матушка, давай что-нибудь чтобы по-быстрому. .
– Спешишь куда?
– Завтра поезд в Москву идет...А ты чего, батя, такой смурной?
– Мучается, батюшка.
– вставила жена.
– Чем же?