Уголек в пепле

Тахир Саба

– Не надо, Элиас, – попросила она. – Не сейчас. Мы почти у цели. Ты станешь Императором. Предреченным. Пожалуйста, Элиас, подумай о том, что ты мог бы сделать для… для Империи…

– Я сказал тебе, что есть черта, которую я не пересеку. – Говоря это, я чувствовал странное спокойствие, какого не испытывал ни разу за все минувшие недели. Глаза Лайи метались от Элен ко мне. – Это и есть та черта. Я не убью ее.

Элен подняла меч.

– Тогда отойди в сторону, – произнесла она. – Я это сделаю. Я сделаю это быстро.

Она подходила ко мне медленно, не сводя с меня глаз.

– Элиас, –

сказала Элен. – Она умрет, независимо от того, что ты делаешь. Это воля Империи. Если ты или я этого не сделаем, ее убьет Маркус – в конце концов он очнется. Мы можем опередить его и покончить с этим. Если ей суждено умереть, пусть из этого выйдет хоть что-то хорошее. Я стану Императрицей. Ты – Кровавым Сорокопутом.

Она сделала еще шаг.

– Я знаю, ты не хочешь править, – молвила Элен мягко. – И возглавлять Черную Гвардию. Я не понимала этого раньше. Но понимаю сейчас. Поэтому если ты позволишь мне все сделать, клянусь кровью и плотью, в ту же секунду, как стану Императрицей, я освобожу тебя от клятвы Империи. Ты сможешь отправиться куда угодно. Делать что хочешь. Ты не будешь принадлежать никому. Ты будешь свободен.

Я наблюдал за Элен, ожидая, когда ее мускулы напрягутся для атаки, но мы встретились взглядами. Ты будешь свободен. Это единственное, что я когда-либо желал, и она протягивала мне мою мечту на серебряном блюде, давая клятву, которую, как я знал, она никогда не нарушит.

На миг, ужасный миг я задумался над ее словами. Я хотел свободы больше всего на свете. Я почти видел, как отправляюсь из порта в Навиуме к далеким южным королевствам, где никто и ничто не посягнет ни на мое тело, ни на мою душу.

По крайней мере, на тело. Потому что, если я позволю Элен убить Лайю, души у меня уже не будет.

– Если ты хочешь убить ее, – сказал я Элен, – тебе придется сперва убить меня.

Слеза скатилась по ее щеке, и на мгновение я заглянул ей в самую душу. Она хотела этого до безумия, но не враг ее удерживал. Я.

Мы были друг для друга всем. И я предал ее. Снова.

Вдруг я услышал удар – безошибочный звук стали, вонзившейся в плоть. Лайя рухнула вперед так внезапно, что Прорчица упала вместе с ней, все еще сжимая руки девушки. Волосы Лайи разметались грозовым облаком вокруг нее, но я не видел ее лица, ее глаз.

– Нет! Лайя! – я кинулся к ней, стал трясти, пытаясь перевернуть. Но не мог скинуть с нее проклятую Пророчицу. Женщину била дрожь, ее роба запуталась в юбках Лайи. Лайя молчала. Ее тело безвольно обмякло.

Я заметил рукоять кинжала, упавшего на помост, и быстро расползающуюся лужу крови. Невозможно потерять столько крови и остаться в живых.

Маркус. Слишком поздно я увидел его позади помоста. Слишком поздно осознал, что нам с Элен следовало не рисковать и убить его.

Меня поразило, как смерть Лайи всколыхнула толпу, амфитеатр взорвался оглушительным ревом. Тысячи голосов кричали одновременно. Дед ревел громче раненого быка.

Маркус вспрыгнул на помост. Я знал, что он направляется ко мне. Но мне и хотелось, чтобы он подошел. Хотелось выбить из него жизнь за то, что он сотворил. Но почувствовал, как Каин положил руку мне на плечо, пытаясь удержать.

Затем распахнулись ворота амфитеатра. Взмыленный конь галопом ворвался на ристалище. Маркус дернулся, потрясенный, огляделся вокруг во внезапно наступившей тишине. Конь вздыбился, и всадник соскочил на землю.

– Император, – крикнул легионер. – Император мертв! Династия Тайа пала!

– Когда? – вмешалась Комендант. На ее лице ни капли удивления. – Как?

– Нападение Ополченцев, сэр. Его убили по пути в Серру. Через день он был бы в городе. Убили и всех, кто с ним был. Даже… даже детей.

«Ждущая лоза обовьет дуб и задушит его. Путь станет ясным в самом конце». Об этом предсказании несколько недель назад говорила Комендант в своем кабинете, и сейчас те слова обрели смысл. Лоза – это Ополчение. Дуб – сам Император.

– Подданные Империи, курсанты Блэклифа, Претенденты, будьте свидетелями! – Каин отпустил меня. Его голос прогремел над амфитеатром, сотрясая его фундамент и заставляя народ подавить панику. – Итак, осуществилось предсказание Пророков. Император мертв, и новый правитель должен прийти к власти, чтобы сохранить Империю. Претендент Витуриус, у вас был шанс доказать свою верность. Но вместо того чтобы убить девушку, вы защищали ее. Вместо того чтобы выполнить мой приказ, вы нарушили его.

– Естественно, нарушил! – возмутился я, не веря в происходящее. – Это Испытание верности было испытанием для меня одного, больше ни для кого. Я – единственный, кому она небезразлична. Это Испытание – насмешка…

– Это Испытание показало нам то, что требовалось узнать: вы недостойны быть Императором. Вы лишаетесь имени и ранга. Вы умрете завтра на рассвете. Вам отрубят голову на площади Блэклифа. Ваши сокурсники будут свидетелями вашего позора.

Два Пророка сковали мне цепями запястья. Я прежде не видел цепей. Они взяли их из воздуха? Но я был слишком потрясен, чтобы сопротивляться. Пророчица, что держала Лайю, с трудом подняла тело девушки и спустилась с помоста.

– Претендент Аквилла, – продолжил Каин, – вы хотели убить врага. Но дрогнули, когда столкнулись с Витуриусом, уступив его желаниям. Такая преданность достойна восхищения. Но это не качество Императора. Из всех трех Претендентов только Претендент Фаррар совершил попытку выполнить мой приказ без сомнений и с непоколебимой верностью Империи. Таким образом, я называю его победителем Четвертого Испытания.

Лицо Элен побелело как мел. Она, как и я, не верила, что пародия, развернувшаяся перед нашими глазами, происходит наяву.

– Претендент Аквилла, – Каин выдернул меч Элен. – Вы помните свою клятву?

– Но вы не можете…

– Я сдержу свою клятву, Претендент Аквилла. А вы свою сдержите?

Она смотрела на Пророка как на любовника-предателя, затем взяла меч из его рук.

– Сдержу.

– Тогда преклоните колени прямо сейчас и присягните на верность, ибо мы, Пророки, провозглашаем Маркуса Антония Фаррара Императором, Предреченным, Главнокомандующим Армии, Непобедимым Владыкой Государства. А вас, Претендент Аквилла, именуем Кровавым Сорокопутом, его правой рукой и мечом, свершающим казни по воле Императора. Вы должны хранить верность до самой смерти. Клянитесь.