Уголовные тайны веков. История. Документы. Свидетельства
Шрифт:
При проверке выяснилось, что в руки оперативников попали обычные мелкие воришки, те самые, которые снуют по рынкам Москвы, сбывают краденое. Многие из них уже отсидели свой срок за те или иные преступления и теперь промышляли на вокзалах, стараясь не рисковать, чтобы не попасться снова. Но среди задержанных оказался некий стройный молодой человек по кличке Карпуша, в прошлом тоже воришка. У него было несколько приводов. Внимание сыщиков он привлек тем, что обе руки у него были перебинтованы. При обыске в кармане у Карпуши обнаружили большую связку ключей и довольно крупную сумму денег в несколько тысяч
Парень был в самом деле стройный, если не сказать худощавый. Максимова, которая решила посмотреть на пойманного парня, тотчас смекнула, что такой вполне мог пролезть в то самое узкое отверстие. И руки у него оцарапаны. Отчего это? Не сам ли он долбил тот тайный подземный ход? Откуда столько денег?
Его попросили разбинтовать руки. Он нехотя стал снимать марлевые повязки. И тогда все увидели, что его пальцы покрыты сплошными почерневшими порезами и многочисленными ссадинами. Впечатление складывалось такое, что он этими руками разгребал землю. От этого и раны.
Максимовой тотчас захотелось побеседовать с парнем.
– Скажи, пожалуйста, Карпуша, – начала она, – где это ты сумел так изуродовать свои руки, словно тебя целую неделю кошки царапали. Откуда у тебя эти раны?
– Ах, ерунда, – пожал плечами Карпуша. – Встретился с друзьями, сыграли в картишки, да не поделили выигрыш. Вот они и навалились на меня. Пришлось отбиваться.
– Они что, царапались, как кошки? – усмехнулась Максимова.
Карпуша только махнул рукой.
– Всяко было. – И замолчал.
– А ты расскажи подробности: кто были те твои друзья, почему они исцарапали только руки, а не лицо. Насколько я знаю, мужики всегда целят в морду. Не так ли?
– Почем мне знать, – пожал досадливо плечами Карпуша. – Попались такие. Дело было на вокзале. Сидели в буфете, познакомились. Потом решили сыграть в карты, пошли на рельсы, выбрали старый вагон. Выпили. Ну и…
– Хватит врать-то, Карпуша, – покачала головой Максимова. – Неужели ты думаешь, что я поверю такой брехне. Говори, с кем пил, кто были те парни. Я не шучу. Ты не рассчитывай, что выйдешь отсюда на волю просто так. Когда это было?
– Неделю назад.
– Опять врешь.
– Зачем мне врать?
– Затем, что не хочешь сказать правду. Неделю назад у тебя уже были ссадины – они так быстро не заживают. А две недели назад убили одну женщину. Так вот она царапалась и на насильнике оставила свои следы. И мы его теперь ищем. Так что признавайся: ты не убивал женщину? Не она ли перед смертью сопротивлялась, исцарапала тебе все руки? Мы как раз ищем сейчас такого убийцу. У него должны быть исцарапаны руки.
– Ну уж нет, – вскричал испуганный Карпуша, – никакую женщину я не убивал. Это все ваши придумки. И рук она мне не царапала.
– Тогда говори, когда, где и с кем ты поранил руки. Ходил на дело, участвовал в грабеже?
Карпуша был сбит с толку всеми этими вопросами, отвечал невпопад. Максимова поняла, что
На следующий день Карпуша начал рассказывать какую-то запутанную историю с поездкой в деревню, и по дороге на него якобы напали какие-то парни, хотели обокрасть, но он стал защищаться…
– Когда это было?
– Пять дней назад, – ответил он.
– А у нас есть сведения, что пять дней назад ты находился в Москве, у меня имеется даже адрес, у кого. Могу зачитать? Хочешь?
Карпуша замахал руками.
– Я все скажу. Я никуда не ездил, был действительно в Москве. Ходил в баню…
– Ну, хорош! – резко стукнула ладонью по столу Максимова. Ей надоело подыгрывать этому испуганному и в то же время развязному парню, который кривлялся перед ней. – Я тебя отправлю на экспертизу, и там тебе скажут, где и как ты поранил руки. Снимут следы, сделают соскобы. – Максимова старалась его еще сильнее запугать. – И мы все узнаем. Продолжишь говорить неправду, пеняй на себя. Тебя ждет тюрьма на долгие годы.
– Ну не надо, тетя, – осклабился неожиданно Карпуша, – нашли чем испугать.
– Признавайся, откуда у тебя ссадины на руках? Рыл канаву или делал подкоп?
Карпуша покачал головой.
– Ни то и ни другое. Я же сказал, был в бане, подрался с парнями. Крепко повздорили, на улице продолжили. Я упал на землю, полз. Вот руки не заживают до сих пор.
Максимова не стала больше его слушать и вызвала конвойного.
Она убедилась в том, что, раз Карпуша не признается, раз он придумывает все новые и новые версии, значит, она нащупала верный путь. Это он наверняка делал подкоп. К физической работе не очень приспособлен, хотя и жилистый. В руках у него могли быть три инструмента: лопата, лом, кайло или кирка. Вот он и долбил этот проход, а землю складывал в бочки или выносил наверх. Проход узкий, не развернуться, тогда он помогал себе и руками.
После этого Карпушу препроводили на медицинскую экспертизу. Врач, осмотрев его руки, сделал заключение: эти порезы и ссадины не могли быть нанесены одновременно. Одним из них уже больше двух недель, другие совсем свежие, причем все они не от ударов в драке по телу или по лицу человека, а скорее всего были нанесены разными мелкими острыми и колющими предметами. Похоже, что парень пробирался сквозь какой-то строительный мусор, в котором попадался и металлолом.
Максимова снова и снова перечитывала заключение медицинской экспертизы: все ссадины на кистях рук были одного и того же происхождения – от соприкосновения с острыми каменными и металлическими предметами. Причем срок давности у одних – две недели, у других – пять дней. То есть в течение двух недель Карпуша постоянно наносил себе раны на кисти рук. Чем он занимался? Только одним: рыл подкоп под меховой магазин.