Угроза эволюции
Шрифт:
Не зря, стало быть, вспомнил тогда именно ос. И ещё. Те самые слухи, что крутились в Конгрегации: завалил когда-то инсектантку с двадцать два лир. Я быстро прикинул срок. Похоже, это случилось, после рождения дочери. Неужели?..
— Виве был всего год, — будто подтвердил мою мысль Глава. — На время инсекцикла Виола отдала её своей сестре. Замечательная девушка, не альсеида. Добрая. Много позже узнал, что и она была в меня влюблена.
Я мгновенно всё понял.
— Заменила мать?
— Да. И мне — мою любимую Виолу. Тем и была счастлива. Растила Виву — племянницу — как родную
— Вы казнили её сестру.
— Пришлось. Я пытался достучаться до Виолы. Но радикализация взяла верх… Это была опасная оса, и с ней следовало покончить… — от тяжёлых воспоминаний у Вартимуса снова началась одышка. — Всё, что слышал обо мне, правда… Я в одиночку сразился с сильной альсеидой… Потом болел пару месяцев… Но не от истощения, как всем говорил. А от тоски по собственной любви… Которую вынужден был убить.
Мы помолчали. По-мужски я его прекрасно понимал. Вспомнил, что чувствовал, когда думал, что придётся казнить Виву. Хорошего мало.
Глава ещё немного усилил псиэм-воздействие, его дыхание выровнялось, хотя голос стал тише.
— Я решил, что о дочери не должны знать. Уже понимал, что станет "чистой" альсеидой. Очень сильной. Обеспечил всем необходимым её новую мать. Посещал, когда мог, проводил время с маленькой Вивой, если было безопасно. Видел, что она уникальна, и опасался, что могут убить хайвнеты. Опекал семью. Мою тайну кроме Публия знал всего один ликтор.
— Карра, — вставил я.
— Именно. От него ничего было не скрыть. И когда выявилась истинная природа Вивы — был инцидент в школе — он всё замял под свою ответственность, — Вартимус помолчал, тяжело дыша. — Всегда буду ему благодарен. Даже ни слова мне не сказал — вот это масштаб личности. Другой бы стал шантажировать. Ведь к тому времени мы с твоим отцом были главными претендентами на высшие посты в Конгрегации. Но Тиберий не таков. Он-то и являлся, как говорили древние, духовным лидером нашей конторы. Для меня до сих пор загадка, почему он когда-то поддержал не Публия, а меня в продвижении на Главу.
Я понял — Вартимус не знает, что Карра жив. Хоть в чём-то я его опережаю. Одновременно вновь кольнуло любопытство — что же заставило отца отказаться от борьбы за пост Главы? В этом явно есть глубокий смысл. Но сейчас беспокоило другое.
— И вы приказывали мне казнить дочь? После нашей с ней первой встречи. Которую, сдаётся, вы же и подстроили.
— Виву надо было вводить в игру. Сначала я не хотел, всячески абстрагировался. Но кто-то очень влиятельный начал работать против меня. Через пару лет после того, как стал Главой, появились слухи, что у меня есть дочь-альсеида. Это могло стоить поста. Пришлось вышибать клин клином — выставить себя большой сволочью, чтобы оппоненты попросту заткнулись. Я сам и запустил слух, что казнил дочь. Наверняка до тебя это доходило, — Глава усмехнулся. — У-уу, страшилка! Пусть ненавидят и боятся.
Я подтвердил псиэм-сигналом. Всё так и было.
— Вышиб почву из-под ног противников — не стало предмета для спекуляций, — тихо и неспешно продолжил Вартимус. — И вновь обезопасил Виву. Она, конечно, ни о чём
Здесь закрались сомнения. Правда ли? Или отец с дочерью сообща разыграли всё как по нотам? Что делать с паранойей, когда она уже поселилась во мне? Сердце велит верить моей странной альсеиде, разум предостерегает. Где выход?
— Что же касается приказов относительно Вивы, — Вартимус усмехнулся. — Сиор, я прекрасно тебя изучил. Ты — молодая копия Публия. Он когда-то говорил мне, в минуты разыгравшейся гордыни, что семья Варрусов обладает большим потенциалом, чем семья Вартимусов. Обещал доказать. Наивно. Но это — должок чести. С ним самим уже не рассчитаться.
Глава помолчал.
— Чтобы ты знал, я искренне скорблю, что Публий не дожил до этих дней. Он — настоящий брат, которого у меня не было. Иметь брата — счастье. Если нет родного — огромная удача найти друга, который способен стать таковым. Но жизнь не знает сослагательного наклонения. И близкие часто ссорятся. Публий сам предложил состязание между семьями. И я его выиграл. Сын Варруса полюбил дочь Вартимуса — иного и быть не могло.
Хитрец тихо рассмеялся, его голос обрёл большую силу.
— Понимаешь, Сиор? Я приказывал казнить мою дочь, прекрасно зная, что ты не сможешь. Во-первых, ликтор четвёртой, на тот момент, ступени не способен в бою справиться с альсеидой с двадцать шесть лир. Во-вторых, ты обязательно среагировал бы на неё именно так, как среагировал. Ведь неспроста мы с твоим отцом оба влюбились в её мать. В-третьих, твоё своеволие — чем больше я давил, тем больше ты противился, не хотел исполнять команду. Всё математически точно. Организовав ваши встречи, я знал, что полюбите друг друга. Цель? Прояви аналитические способности. Публий был в этом очень силён.
Мне не понадобилось долго думать.
— Общее будущее.
— Молодец, — усмехнулся Глава. — Соперничество семей? Кому это нужно? Глупости. Объединение — вот это сила. Как думаешь, какими могут быть ваши дети?
Я помолчал, глубоко задумавшись. Эволюция, селекция. Наши с Вивой дети могли бы стать чем-то невероятно сильным и умным.
— Вы… дальновидны, — выдавил из себя, наконец.
— Не жалуюсь. И это не все мои задумки. Совсем скоро придёт время выходить на иной уровень в этой игре. Будет правильно, если будущий отец моих внуков пойдёт со мной одним путём.
Я понял, что вплотную приблизились к теме политических амбиций Вартимуса. Но хотелось оставить себе пространство для манёвра.
— А Вива знает, какую роль в её жизни вы мне отвели? — спросил напрямик, чтобы расставить точки над всеми буквами. — Или это ваш с ней совместный план?
— Конечно, нет. Я наблюдал за ситуацией. Если бы у неё не возникли к тебе чувства, я бы не стал навязывать…
От столь сентиментальной хрени у меня возник неприятный привкус. Когда матёрый интриган начинает брать в расчёт чувства, значит, они зачем-то нужны в этом самом расчёте — только и всего. Я был проходной пешкой, которую двигал по доске опытный игрок с непробиваемой псиэм-защитой и мастерскими ложными сигналами. Интересно, а где на этой доске Вива?