Угроза эволюции
Шрифт:
На потом я оставил любопытную мысль: если чувства ликтора и альсеиды были взаимными и плодотворными, не значит ли это, что Дэрия — правнучка Карры? В официальном досье легендарный ликтор значился бездетным, что, естественно, вызывало много вопросов, но из уважения к нему считалось табуированной темой. Быть может, объяснение очень простое? Но сейчас не стоило углубляться в такие дебри, важнее получить главную информацию. Мысли понеслись вперёд, я решил мягко подтолкнуть разговор в нужное русло.
— Не с позволения ли Карры я якобы случайно получил тот обрывок псиэм-ссылки в лекториуме,
— Естественно, — кивнул Рениус. — Я настроил всё так, чтобы при различных вариантах запросов система неизбежно привела тебя к теме "Alveare Mens" — "Разума улья". Зная твою пытливость, был уверен, что ухватишься за край нити и начнёшь разматывать клубок.
— Кстати, — вспомнил я. — Вы уже второй раз употребляете метафору клубка. Что ещё произошло, когда обучались в Академии? Главное я понял: вместе с Каррой удалось укрыть Аурелию, и вы стали хранить её тайну. Но ведь это не всё?
Снова заговорила альсеида:
— Это одна часть истории. Вторая, параллельная, заключалась в том, что, едва поступив в Академию, Арк стал увлечённо исследовать тему проторазума инсектов и арахнов. В семье имелись серьёзные наработки, как опубликованные, так и ожидающие верификации.
Аурелия улыбнулась, посмотрев на брата с гордостью:
— Сам Арк, естественно, этого не скажет, но он — гений. Ещё в юном возрасте сумел посмотреть за те горизонты, куда исследователи и Конгрегация опасались заглядывать. Хотел уже к выпуску из Академии создать мощную теорию, научный задел, с которым и пришёл бы на службу. Но, как порой бывает, однажды слабый огонёк свечи Истины обернулся обжигающим пламенем страшного открытия.
Я насторожился, не обращая внимания на высокопарный стиль Аурелии. Чувствовал, что подходим к самой сути.
— Труднее всего было вовремя притормозить, — сказал старый квестор. — Как только сунулся со своими догадками к официальным лицам Конгрегации, столкнулся с таким противодействием, что стал всерьёз опасаться за собственную жизнь. Будто какие-то силы были очень не заинтересованы в том, чтобы просочилась правда. Я хорошо понимал, какие именно. Шоком стало осознание, что они плотно контролируют Конгрегацию. Мне удалось обернуть всё в шутку. Мол, юный дурачок, насмотревшись фантастики и всяких страшилок, слегка двинулся умом и дал волю буйной фантазии. Помог Тиберий — один из умнейших людей, которых я когда-либо встречал. Мы поняли, что эта тайна смертельно опасна и требует тишины, молчания.
Я усмехнулся и пробежал взглядом по мерцающим на стенах словам, потом кивнул на кольцо Аурелии с созвучной её имени известной фразой "Silentium est aurum".
— Да-да, — подтвердила она. — Спустя годы мы основали ложу "Silentium", в которую вошли только самые надёжные, многократно проверенные люди.
— Не говорите, что и мой отец…
— Мы предлагали Публию стать членом ложи, — Аурелия покачала головой. — Он отказался. Но нас не выдал.
— И я не склонен соглашаться. По крайней мере, пока не буду знать всего. Но сотрудничать могу. И тоже вас не выдам, в этом можете быть уверены. Что касается ложи, — я хмыкнул, — для меня это относится к разряду конспирологического
— Цель проста — сохранение человечества на собственном эволюционном треке без подчинения чужому разуму, — проговорил Арк Таль Рениус, пристально глядя мне в глаза. — Итак, суть "Апокрифа эволюции", написанного мною по результатам многолетних исследований. Общеизвестен факт наличия у инсектов и арахнов индивидуальных проторазумов. С проявлением такового ты ежедневно имеешь дело, взаимодействуя с псиэмом своего паука, — старик кивнул на татуировку, виднеющуюся из-под закатанного рукава.
Я кивнул, весь обратившись во внимание.
— Но существует совсем другое, тщательно сокрытое явление — коллективный разум в сообществах инсектов и арахнов. То, на что и намекнула тебе ссылка на раздел "Разум улья". Это — обобщённый и упрощённый термин. В "Апокрифе" использованы другие, более конкретные и точные, поскольку они имеют существенные отличия для насекомых, причём для разных видов — свои, и для паукообразных. Я назвал их, соответственно, хайвнетами и нейровэбами.
— Сети ульев и нейропаутины, — перевёл я. — Вполне понятно, что к чему относится. Но та ссылка говорила только о насекомых.
— Не всё сразу, — качнул головой Рениус. — Первое тебе проще принять. Второе — труднее. Увы, паукам Нова Ромы тоже присущ коллективный разум. Совершенно чуждый человеческому. И столь же стремящийся контролировать нас, как хайвнет — своих инсектантов. Именно поэтому твоему Араху не следует знать, что мы всё понимаем. Иначе через него это станет известно соответствующему нейровэбу. Последствия могут быть… печальными.
Я невольно погладил предплечье.
— И вы нашли способ усыплять симбионтов?
— В качестве временной меры, — ответил всё тем же ровным тоном Рениус. — Освобождение же от контроля требует более решительных шагов.
Я вдруг понял, что никогда не ощущал псиэма паука Рениуса. Кроме того, благодаря объёмным одеждам, бесформенному плащу, укрывавшим тщедушное тело старика от подбородка до костяшек пальцев, не видел ни одной линии его татуировки. Судя по всему, мой взгляд стал весьма красноречивым, псиэм выдал неслабую вспышку изумления. А паттерн старого квестора был как всегда ровным и нечитаемым, как у покойника. Теперь я начал понимать, почему.
— Да, пришлось заплатить немалую цену, — подтвердил догадку Рениус. — Когда мы с Аурелией и другими вовлечёнными занялись предметными исследованиями темы коллективного разума, я осознал всю степень угрозы, исходящей от симбионта. Нейровэбам не нужны люди, докопавшиеся до истины. Я буквально ходил по лезвию ножа, тщательно маскируя то, что удавалось узнать. Понимал: однажды для меня всё может неожиданно закончиться. Не хотелось проверять, как отреагирует паук на прямой приказ нейровэба перерезать мне глотку во сне. И поскольку в исследованиях я собирался идти до конца, пришлось нанести удар первым.