Уха в Пицунде
Шрифт:
— Нашел! — передразнила его тетя Нина. — Украл где-то — так и скажи.
— А ты меня поймала? Шурик, ты баб не слухай, встаем завтра и едам.
— Лида, ты чуешь? — повернулась тетя Нина к маме. — Мопед себе купил! У детей ни пальто, ни ботинок, а этот на мопеде разъезжает! Выгоню завтра, и нехай едет, куда хочет…
Дядя Коля исчез за дверью
— Сходи на кухню за сковородкой, — сказала тетя Нина маме. — На плите возле двери, там покажут.
— Ой, я лучше помогу на стол накрыть… — испугалась
— Деликатная, как панская моська, — пожала плечами тетя.
За обедом тетя Нина рассказывала маме про родню, дядя Коля разливал по рюмкам.
— Слухай, — посмотрел он на пустую бутылку, — а поехали на рыбу прямо сейчас!
— Поехали! — подскочил я.
Мы выбрались из-за стола.
— Куда? — повернула в нашу сторону голову тетя Нина, но мы уже были за дверью.
Из одного из сарайчиков, тесно лепившихся за Кильдымом, дядя Коля вывел мопед с привязанным к раме толстым пуком бамбуковых колен и принялся заводить мотор. Тот чихал, но не заводился.
— Сейчас разгонимся — и заведется, — успокоил он меня.
Я кивнул головой.
Дядя пробежал десяток метров с мопедом, тот выстрелил, затрещал, и мне показалось, что слышно его не только в Костюковке, но и в Вишенском.
— Садись! — дядин плащ едва не доставал до земли, из-под него хвостом торчали удилища.
Я влез на багажник, к которому было прикреплено самодельное сиденье, уцепился за плащ, и мы поехали. Мопед ревел, как самолет, у меня сразу заложило уши.
Через полчаса мы свернули с асфальта и затряслись по проселочной дороге. Мопед пару раз шел юзом, но дядя Коля, отталкиваясь ногами, удерживал его от падения.
Наконец мы остановились.
— Вот тут один карьер, — как сквозь вату донеслось до меня, — а там второй. Сейчас мопед в кустах спрячу.
Я прошелся на негнущихся ногах.
— Что озираешься, как сова белым днем? — вылез из кустов дядя Коля. — Пошли за мной.
Мы продрались сквозь кусты и остановились на обрывистом берегу.
— Ну, бляха-муха! — швырнул кепку себе под ноги дядя Коля. — Карьеры высохли!
Карьер перед нами лежал тихий, глубокий, на дне его плавал легкий туман, кое-где блестела вода. Я поежился — и замер. В грязи что-то шевелилось.
— Это что, лягушки? — показал я рукой.
Дядя Коля присел, опершись руками на колени, и замер.
— Не, Шурик, — шепотом сказал он, присвистывая, — это не зябы. Караси, Шурик, да какие здоровенные!..
Теперь и я увидел, что на дне карьера кишит рыба.
Дядя Коля сиганул в кусты, потрещал в них и вернулся с длинной палкой в руках.
— Давай дно померим…
Он ткнул палкой под обрывом — и та глубоко ушла в грязь. Куда ни тыкал, палка нигде не доставала дна.
— А что в этих карьерах было? — спросил я.
— Торф, Шурик, торф тут брали…
Дядя Коля
— У вас мешок есть? — присел я на корточки.
— Мешок? Есть торба, а как же… Зачем она тебе?
— Держите меня за ноги и спускайте вниз головой. Главное — вдвоем не свалиться.
— Ну, Шурик, — хлопнул себя по лбу дядя, — молоток! Настоящий кильдымец. Мы сейчас веревкой к кусту привяжемся — и вперед!
Берег карьера был крутой, будто обрезанный ножом. Дядя Коля, держа меня за ноги, осторожно спустил вниз. В левой руке у меня был мешок, правой я принялся водить по грязи — и тут же нащупал карася.
— Есть!
Карась хлестнул меня хвостом по щеке, и это был поцелуй удачи. Я перекладывал залепленных грязью рыб в мешок, и он все глубже уходил в воду.
— Дядя Коля, тащи! — наконец закричал я.
Стукаясь лбами, мы пересчитали рыбу.
— Одиннадцать штук! — вытаращился на меня дядя Коля.
— Надо на ту сторону перебираться, — посмотрел я на карьер.
— Хорошо, ты легкий, — сказал дядя Коля. — Петьку не удержал бы.
«Петька и не полез бы, — подумал я, — скорее, батьку в карьер загнал».
Мы сложили карасей в траве под кустом и направились на другую сторону.
Теперь я выбирал рыбу покрупнее, мелочь отбрасывал в окна чистой воды.
У меня давно кружилась голова, руки налились тяжестью, но я не подавал вида. Дядя Коля, видно, тоже устал, держал меня не так долго, как в первый раз.
— Хватит, — сказал он, взвешивая мешок в руке, — килограммов десять собрали. Но ты никому не говори, что я тебя вниз головой… Скажем, удочками наловили.
— Конечно, — согласился я, — классная рыбалка получилась.
— Это тебе не сом в Днепре! — захохотал дядя. — Карьеры!..
— Жалко, вся рыба погибнет, — вздохнул я.
— Рыба? — почесал затылок дядя Коля. — А я сюда экскаватор пригоню. Скажу Толе, и он канаву прокопает. Меня в Костюковке все знают.
Я подошел к краю карьера. Зачем канаву копать? Дожди нужны, и сильные.
— Не веришь? — встал рядом со мной дядя Коля. — Гадом буду, пригоню экскаватор.
Дорога назад была веселее. Низкое солнце висело над лесом, в лицо бил теплый ветер.
Мешок с рыбой был привязан к багажнику, мои штаны от него сразу намокли, но я на это не обращал внимания.
— Смотрите, бабы! — бросил мешок посреди комнаты дядя Коля. — С Шуриком наловили, половину я, половину он.
— На базар ездили, — уверенно сказала тетя Нина. — Откуда у тебя столько грошей?
— Да я две бутылки!.. — выпучил глаза дядя Коля — и осекся.
— В карьерах наловили, — пришел ему на помощь я.
— И тебя брехать научил? Лида, ты погляди, сколько рыбы!