Уик-энд Остермана
Шрифт:
Облизнув пересохшие губы, он сжал пальцами ручку, дернул на себя дверь и шагнул на улицу.
Уик-энд Остермана начался.
– Привет, писаки! – с широкой улыбкой воскликнул он. Это было его обычное приветствие. Берни оно очень нравилось.
– Джонни!
– Здравствуй, дорогой!
Они стояли в тридцати ярдах от него, улыбались и махали руками. Но даже издалека Таннер видел, что глаза их не смеются. На долю секунды Берни перестал улыбаться и застыл с
Это длилось лишь мгновение. Затем он снова стал таким, как всегда.
– Джонни, как я рада тебя видеть! – Через лужайку к нему спешила Лейла.
К своему удивлению, Джон Таннер ответил на приветственное объятие Лейлы с большей теплотой, чем сам ожидал, и понял почему. Он сдал самый трудный экзамен – достойно провел первые мгновения той встречи, которой так боялся. Лоренс Фоссет был прав: все не так уж сложно.
«Ведите себя как обычно. Поступайте так, как будто ничего не случилось. Не думайте больше ни о чем».
– Джон, ты прекрасно выглядишь! Просто великолепно! А где Эли, дорогой? – спросила Лейла, отступая, чтобы дать возможность Берни поздороваться с хозяином дома. Худые длинные руки Берни легли на плечи Таннера.
– На кухне, готовит праздничный обед. Проходите в дом! Сейчас я возьму ваши вещи… Нет-нет, Дженет, милая, чемодан дяди Берни пока для тебя еще слишком тяжел.
– О, не волнуйся, – рассмеялся Берни. – В нем только полотенце из «Плазы».
– Из «Плазы»? – Таннер удивленно поднял брови. – Я думал, вы только что прилетели.
Остерман пристально посмотрел на него.
– Гм-м… Мы прилетели пару дней назад. Потом расскажу тебе почему…
Таннер с изумлением обнаружил, что испытывает огромное облегчение от того, что видит Остерманов. Казалось, ничто не изменилось: время и расстояние были бессильны против их дружбы. Они оживленно беседовали, рассказывали старые анекдоты, вспоминали события, происходившие, казалось, давным-давно. И Таннер был даже рад, что Берни рядом – задумчивый, мягкий Берни с его вечными историями о жизни голливудского «супермаркета». Берни смеялся над собой и над своим профессиональным миром, потому что чувствовал себя его полноправным членом.
В памяти Таннера всплыли слова Фоссета:
«Вы быстро войдете в роль. Это всегда так бывает…»
Опять этот Фоссет оказался прав…
Беседуя с Берни, Таннер заметил, что Лейла то и дело переводит взгляд с него на мужа. Один раз он поймал ее взгляд, и она тут же опустила глаза, как школьница, получившая выговор.
В кабинете зазвонил телефон. От этого звонка вздрогнули все, кроме Элис. У дивана в гостиной стоял еще один аппарат, но Джон, словно не замечая его, прошел мимо Остерманов в кабинет.
– Я поговорю там. Это, наверное, с телестудии.
Закрывая за собой дверь,
– Дорогая, Джонни, по-моему, сильно встревожен? Что-нибудь случилось? Берни все время говорит и говорит, так что никому нельзя слова вставить.
– Встревожен… – откликнулась Элис. – Если бы ты видела его вчера!
Телефон продолжал звонить. Таннер понимал, что должен ответить, иначе это может показаться подозрительным. И все же ему хотелось услышать, как Остерманы отреагируют на то, что будет говорить им Эли.
В конце концов он решился на компромисс. Он снял трубку, прижал ее к животу и прислушался к разговору в гостиной.
Его насторожило, что Берни и Лейла воспринимали рассказ Эли слишком бурно, предвосхищая ее слова, задавая вопросы до того, как она успевала закончить предложение. Они что-то знали…
– Алло? Алло? Алло? Алло? – В трубке звучал взволнованный голос Джо Кардоуна.
– Алло, Джо! Извини. Я выронил трубку…
– Я не слышал удара.
– Ковер очень мягкий.
– Где? В твоем кабинете с паркетным полом?
– Что-нибудь случилось, Джо?
– Да нет, так… На работе сегодня запарился. Биржу лихорадит как никогда…
– Ну, слава богу! Теперь ты говоришь как настоящий бодрый Джо, которого мы ждем к обеду.
– Что, все уже у вас?
– Нет. Пока только Берни и Лейла.
– Они что-то рано. Мне казалось, что их самолет прилетает в пять.
– Они прилетели на пару дней раньше.
Кардоун начал было говорить, но оборвал себя на полуслове. Он словно задохнулся от неожиданно пришедшей в голову мысли.
– Странно, что они не позвонили… То есть что не сообщили мне… А тебе они звонили?
– Нет. По-моему, у них были какие-то дела в Нью-Йорке.
– Да, наверное, только я считал… – Кардоун снова замолчал, не закончив предложения. Таннер подумал, что Кардоун пытается убедить его в том, что они не встречались с Остерманами.
– Берни обещал все рассказать нам.
– Да, конечно, – рассеянно произнес Кардоун, словно не слыша его слов. – Да… Я, собственно, хотел только предупредить тебя, что мы немного задержимся. Я приму душ… До встречи.
– До встречи, – сказал Таннер и повесил трубку, удивляясь собственному спокойствию. Он с удовольствием отметил, что сам направлял беседу. Он, а не Кардоун. Кардоун нервничал и позвонил вовсе не для того, чтобы сказать, что опоздает. Да, собственно говоря, он и не опаздывал. Кардоун позвонил, чтобы узнать, пришли ли остальные. И придут ли вообще.
Таннер вернулся в гостиную и сел на диван.
– Джон, дорогой, Эли нам все рассказала. Какой ужас! Какой кошмар!
– Очень странное происшествие, Джон! Полиция считает, что это ограбление?