Уик-энд с Остерманом (др. перевод)
Шрифт:
Речь идет не о покупке, подумал Тремьян. Это всего лишь символ.
Награда. Какая-то награда.
Когда Фассет вошел в номер отеля, у столика уже стояли двое, склонившись над ним и изучая разбросанные бумаги и схемы. Одним был Грувер. Второй — Коль. Фассет бросил на бюро свою панаму и солнечные очки.
— Все в порядке? — спросил Грувер.
—
— В таком случае, — сказал Коль, не отрываясь от дорожной карты штата Нью-Джерси, — дружелюбный коп не откажется от взятки и исправит ситуацию. И он доберется до дома.
— Ты расставил людей по обе стороны моста?
— И в туннелях. Порой он едет через Линкольн-туннель по Парк-уэй. Со всеми точками связь по радио, — Коль сделал отметку на исчерканном листе бумаги, лежащем поверх карты.
Зазвонил телефон. Грувер подошел к столику у кровати и поднял трубку:
— Грувер… Да? Мы дважды все проверили, и я уверен, что мы еще услышим о нем, если он… Не беспокойтесь об этом. Отлично. Будьте на связи, — Грувер положил трубку и выпрямился.
— В чем дело? — Фассет снял свой белый смокинг и начал закатывать рукава.
— Это из Лос-Анджелеса. Остерман уже покинул свою студию и его засекли в Муллхолланде, но минут двадцать назад потеряли. Считают, что он может встретиться с Кардоне или Тремьяном.
Коль бросил взгляд на стол:
— Час по нашему времени — это примерно десять в Калифорнии?
— Да.
— Скверно. Кардоне в своей машине, а Тремьян бродит по улицам. Никого не поймать…
— А я понимаю, что они сейчас думают, — вмешался Фассет. — Сегодня днем Тремьян упорно старался встретиться с Кардоне.
— Мы учитываем это, Ларри, — сказал Коль. — Если они договорятся о встрече, мы перехватим их.
— Да, я знаю. Хотя это рискованно.
Коль засмеялся, беря со стола свои расчеты:
— Ты планируй, а мы будем контролировать. Вот тут все дороги, ведущие к «Ремню».
— Джордж забыл сделать копию, а все остальные у людей на местах. На командном пункте всегда должна иметься карта поля боя.
— Меа culpa. Моя вина. До двух утра я оставался на брифинге и должен был успеть на рейс в шесть тридцать. Я забыл и бритву, и свою зубную щетку, и Бог знает что еще.
Телефон снова зазвонил, и Грувер снял трубку:
— Понимаю… Минутку, — он отвел трубку от уха и взглянул на Лоренса Фассета: — Наш второй водитель сцепился с Кардоне.
— О Господи! Надеюсь, ничего серьезного?
— Нет-нет. Как настоящий темпераментный американец он хотел выскочить из машины
— Вели возвращаться в Вашингтон. Пусть покинет наш район.
— Возвращайтесь, Джим, в округ Колумбия… Конечно, как вам удобнее. Увидимся на базе, — бросив трубку, Грувер вернулся к карточному столику. — Он оставит «ролле» в Мэриленде. Он считает, что Кардоне заметил номер.
— Отлично. А как насчет семьи Цезаря?
— Все наилучшим образом, — вмешался Коль. — Они просто не могут дождаться известий о Джузеппе Амбруццио Кардионе. Что отец, что сын.
— Что это значит? — Грувер поднес зажигалку к сигарете.
— Старик Цезарь раз двенадцать пострадал от рэкета. Его старший сын работает у Генерального прокурора и относится к мафии просто с фанатичной ненавистью.
— Замаливает старые семейные грешки?
— Что-то вроде этого.
Фассет подошел к окну и посмотрел на просторы южной части Центрального парка. Повернувшись к своим напарникам, он заговорил тихим голосом, но удовлетворение, которого Фассет скрыть не мог, заставило его улыбнуться:
— Теперь все в порядке. Мы вздрючили каждого из них. Все они растеряны и напуганы. Никто не знает, что делать и с кем советоваться. Теперь остается только сидеть и ждать. Дадим им двадцать четыре часа. А потом в зрительном зале гасим свет… Выбора у «Омеги» нет. Цугцванг. Ей придется делать первый ход.
13. Среда — 10.15
Таннер очутился в своем офисе только к четверти одиннадцатого. Он с большим трудом заставил себя уехать из дому, но понимал, что Фассет прав. Сев, он рассеянно посмотрел на груду почты на своем столе. Все хотели увидеться с ним. Никто не мог принять простейшего решения без того, чтобы он не сказал свое «да».
Сняв трубку, он набрал номер в Нью-Джерси:
— Алло? Элис?
— Да, дорогой. Ты что-то забыл?
— Нет… нет. Просто стало скучно без тебя. Чем ты занимаешься?
В доме на Орчард-драйв 22 в Сэддл-Уолли, Нью-Джерси, Элис улыбнулась, испытав прилив теплого чувства:
— Чем я занимаюсь?.. Ну, в соответствии с указаниями Великого Хана наблюдаю, как твой сын чистит подвал. И так же по повелению Великого Хана его дочь проводит жаркое июльское утро, читая обязательную литературу. Как иначе она попадет в Беркли?
Таннер понял, на что сетует жена. Когда она сама была девочкой, летние месяцы оставили о себе память как о поре одиночества и тоски. И теперь Элис хотела, чтобы Джанет сохранила совсем другие воспоминания.