Уилл Грейсон, Уилл Грейсон
Шрифт:
И пока я иду на урок английского, люди хлопают и смеются над серенадой Тайни. Это длинный путь, и он становится все длиннее, когда кто-нибудь останавливается и спрашивает, каково это быть объектом любви Тайни Купера и нравится ли мне его "маленький гейский пенис" под его огромным пузом. Я делаю все в своей обычной манере – просто иду прямо и быстро, не поднимая глаз. Я знаю, что они просто издеваются. Когда кто-то из них становится особенно гнусным, Тайни всегда имеет в запасе парочку блистательных фраз в ответ, типа "Для человека, который теоретически не хочет меня, ты, безусловно, тратишь слишком много времени, думая и говоря о моем пенисе".
Последний раз, когда мне приходилось вспоминать о правилах, был тот случай с долбанным письмом в школьную газету о долбанном Тайни Купере и его долбанном праве быть долбанной звездой в нашей ужасной футбольной команде. В конце концов, я даже не жалею о том, что вообще написал письмо, я жалею, что подписался. Моя подпись была явным нарушением правила "заткнись", и посмотрите, к чему меня это привело: одинокий в полдень вторника, уставившийся на свои черные Чаки Тейлоры.
Этой ночью, когда я только заказал пиццу для себя и предков, которые, как обычно, на ночном дежурстве в госпитале, Тайни Купер звонит мне и тихо и быстро выпаливает: "Чувак, возможно «Neutral Milk Hotel»[1] воссоединятся сегодня на концерте в «Укрытии» и это вообще не разглашалось и никто не знает об этом и твою ж мать, Грейсон, твою ж мать!"
"Твою ж мать!"- кричу я. Вот ещё одна вещь, которую вы должны знать о Тайни: если что-либо обалденное происходит, он всегда первый об этом знает.
Я очень взволнован, ведь «Neutral Milk Hote»l вроде как изменили мою жизнь. Они выпустили тот абсолютно потрясающий альбом, который называется "Аэроплан над морем" в 1998 году и ушли со сцены, якобы из-за того, что их солист жил в клетке в Новой Зеландии. Так или иначе, он был гением. "Когда?"
"Без понятия, я просто слышал. Я собираюсь позвонить Джейн тоже. Она любит их почти так же сильно, как ты. Ладно, сейчас. Сейчас. Поехали в «Убежище" сейчас».
"Да я уже в пути",- отвечаю я, открывая дверь в гараж.
Я звоню маме уже из машины. Говорю ей, что «Neutral Milk Hotel» играют в «Убежище», и она спрашивает: "Кто? Что? Ты в убежище?" И тогда я напеваю ей пару строк одной из их песен, и мама говорит: "О, я знаю эту песню. Она из трек-листа, который ты мне сделал", и я говорю: "Точно", и она говорит: "Ты должен вернуться к одиннадцати", и я говорю: "Мама, это историческое событие. У истории нет комендантского часа", и она говорит: "Домой к одиннадцати", и я говорю: "Хорошо. Господи", и она вернулась к вырезанию рака из кого-то.
Тайни Купер живет в большом особняке с самыми богатыми родителями в мире. Я не думаю, что кто-то из его родителей работает, но они до того богаты, что Тайни Купер даже не живет в этом особняке. Он живет в домике около самого особняка один. Там есть три ванные комнаты, твою мать, и холодильник, в котором всегда есть пиво, и родители никогда не беспокоят его. Мы можем проводить здесь весь день, играя в видео игры и выпивая Миллер Лайт[2], но факт в том, что Тайни ненавидит видео игры, а я ненавижу пить пиво, поэтому в основном мы всегда играем в дартс (у него есть мишень для игры), слушаем музыку, разговариваем и занимаемся учебой. Я только собираюсь позвать Тайни, как тот уже выходит из своей комнаты в одном черном кожаном мокасине, а другой все еще держа в руке, выкрикивая: "Поехали, Грейсон, поехали".
На пути туда всё идеально. Пробок
Это заставляет меня задуматься о том, что «Neutral Milk Hotel» увидят меня так же, как и я увижу их, так что я смотрю на себя в зеркало заднего вида. Моё лицо кажется слишком квадратным, а глаза слишком большими, словно у меня постоянно удивленное выражение лица, но я ничего не могу с этим поделать.
«Убежище» — это бар, построенный из деревянных досок, располагающийся между фабрикой и каким-то зданием Департамента Транспорта. В нём нет ничего крутого, тем не менее, перед баром уже выстроилась очередь, хоть на часах только 7. Так что мы с Тайни стоим в очереди, когда появляются Гэри и Возможная Лесбиянка Джейн.
Под расстегнутым пальто у Джейн виднеется V-образная футболка, с написанной вручную надписью «Neutral Milk Hotel». Джейн появилась в жизни Тайни примерно тогда, когда я исчез из неё, так что мы не очень хорошо знаем друг друга. Но всё же, я бы сказал, что в настоящее время она на четвертом месте в списке моих лучших друзей и, по-видимому, у нее хороший музыкальный вкус. Пока мы ждем снаружи на холоде, который щиплет лицо, она говорит мне привет, не глядя на меня, и я приветствую ее в ответ. Потом она говорит: "Эта группа действительно блестящая! ", и я отвечаю: "Я знаю".
Вероятно, это наш самый долгий разговор. Я пинаю подошвой грязь и наблюдаю за тем, как миниатюрное облако пыли окружает мою ногу, и говорю Джейн о том, как сильно мне нравится “Голландия, 1945”, а она отвечает: " Мне нравятся их менее доступные песни. Полифонические, шумные". Я просто киваю в ответ, в надежде, что так будет понятно, что я знаю слово "полифонические".
Вот, что я вам скажу о Тайни Купере: вы не можете шепнуть ему на ушко, даже если вы достаточно высоки, как я, потому что этот ублюдок ростом 198 см, так что вы должны похлопать по его гигантскому плечу, а потом сделать движение головой, давая ему понять, что вы хотите кое-что сказать ему на ушко, и только затем он наклоняется, и вы говорите: "Эй, Джейн это гейская часть Альянса Геев и Гетеросексуалов или гетеросексуальная? ".
Тайни наклоняется и шепчет мне на ухо: " Не знаю. Думаю, на первом курсе у неё был парень". Я замечаю, что у Тайни было примерно 11,542 девушки на первом курсе. Тайни толкает меня в руку, думая, что он выглядит игриво, но на самом деле это вызывает постоянное повреждение нерва. Гэри согревает Джейн, делая движения руками вверх-вниз, когда очередь, наконец-то, начинает продвигаться. Спустя 5 секунд мы видим парня, убитого горем, и он тот самый тип, который нравится Тайни — худенький загорелый блондин. Тайни спрашивает: " В чем дело? ", и парень отвечает: "Вход только с 21 года".