Украденный дом

Легер Дмитрий Витальевич

Потолок тоннеля поддерживала деревянная балка. На крюке, вбитом в балку, висел старый, сильно запыленный фонарь. Внутри теплился огонек, едва способный рассеять подземную тьму. Старую давно заброшенную шахту огласил громкий звук. Это гномы и люди дружно чокнулись металлическими кружками, расплескав, бережливо припасенный гномой самогон, которым теперь отогревались после водных процедур.

– За наше чудесное знакомство! – громко провозгласил свой тост Нюх.

– За союз людей и гномов! – поддержал Аргилай.

Все вылили в себя крепкое обжигающее

пойло. Даже в скудном свете маленького костра, топившегося щепками с балок, поддерживающих потолок, были видно, как от выпитого алкоголя раскраснелась Лиса. Гуки же были ни в одном глазу, словно бы и не пили совсем. Закусывали легендарный напиток скудными запасами сухарей и вяленым мясом.

Бипа разлил остатки самогона из своей металлической фляги.

– За счастливое окончание приключения! – громко произнес гном.

Все вновь чокнулись.

Трицитиана выпила, выдохнула, скривилась и крякнула.

– Еще не окончание. – уточнила она. – Как там Кошель?

У гнома с длинной, украшенной бородой, сильно воспалилась рана, оставленная варварской стрелой. Ягодица так распухла, что пришлось надрезать штанину, чтобы в них поместилась задница. Последние несколько часов у Кошеля был сильный жар, и он не приходил в сознание.

– Я сделал все, что мог. – со вздохом сообщил Нюх. – Если Кошель переживет эту ночь, то с ним все будет хорошо. К утру, мы выберемся на поверхность.

– Сейчас ночь?! – удивился Аргилай. – Откуда ты знаешь?

– Чувствую. – пожал плечами гном. – Когда полжизни проводишь под землей, ощущения дня и ночи изменяются.

Громкий, неистовый крик заставил отряд вздрогнуть, а лошадей испуганно заржать.

– Бухаете, мерзавцы!? – сильно покачиваясь на подгибающихся ногах, с неистовым возмущением на отряд осоловелым взглядом смотрел очнувшийся Кошель. – Это кто тут не переживет ночь?

– А ты присаживайся, присаживайся многоуважаемый Кошель. – Лаи гостеприимно подвинулся и похлопал ладонью по месту рядом с собой. – Мы и тебе нальем.

– Ах, ты ж поганец этакий! – насупился гном. – Я, это, пешком постою. – обиженно сообщил он, а затем добавил, протягивая большую пустую кружку, – До краев лей!

Костер давно погас, густая, словно осязаемая тьма сомкнулась над стоянкой отряда. Завернувшись в свой меховой черный плащ, Аргилай лежал на твердой, холодной земле и вновь не мог уснуть. Юноша перевернулся на один бок, потом на другой. Одежда после купания в Альбе, водопада и ледяного потока в пещере была просушена над костром, но все равно местами осталась влажной. Приятно веяло запахом табака, а иногда во тьме зачиналась чуть видимая красная точка. Это один из гномов курил трубку, чтобы не заснуть на ночном дежурстве.

Аргилай не выдержал бессонницы и вылез из-под тяжелого плаща.

– Как ночка протекает? – шепотом спросил юноша, подсаживаясь к курящему гному.

– Чудесно, – ответил хриплым шепотом Кошель. Гном соорудил себе из вещей и седел некое подобие кресла, на котором мог безболезненно сидеть

со своим неудачным ранением. – Под землей я всегда чувствую себя спокойно. Это мой дом.

– А я заснуть не могу, – пожаловался Аргилай. – Темнота давит. Словно мне глаза выкололи. Иногда, даже страшно становится.

Гном протянул собеседнику свою трубку.

– Затянись, – предложил он. – Хороший табак завсегда помогает. С трудом просушил его после всей этой свистопляски.

Лаи с благодарностью принял угощение и затянулся ароматным горько-сладким дымом. Дым немного обжигал рот, но все равно был приятным и как-то расслаблял.

– Не представляю, как вам дылдам тяжело под землей. – посочувствовал собеседник, принимая трубку обратно и глубоко затягиваясь. – Каждый уважающий себя гном, в свое совершеннолетие должен пройти обряд инициации. Кандидат отправляется на три месяца под землю со скудным запасом провизии и багажом знаний, которым должен снабдить его род. Первый месяц под землей в одиночестве, во тьме очень тяжело. Не все выдерживают, некоторые сходят с ума, а то и вообще пропадают без вести. Но те, кому удается преодолеть себя и сдружиться с местными духами, становятся настоящими гномами. Мы видим в темноте, знаем, где в подземных пещерах можно найти пищу и воду. А самое главное – где растет тот мох, из которого мы делаем лучший самогон на всем континенте.

– Самогон хорош! – не смог не согласиться Аргилай. – А вот пища у вас… – он покачал головой. – Это такое, на любителя, мягко говоря.

– На любителя? – переспросил гук. – Чем тебе не нравится наша кухня? – удивился он, выпустил кольцо дыма и передал трубку собеседнику.

– Даже не знаю с чего начать, – ответил Лаи, с благодарностью принимая трубку. – Так много странного у вас готовят. Потроха, тараканов, тухлую рыбу. Только ты не обижайся, уважаемый гном. Я понимаю, у каждого своя культура, традиции и все такое.

– Культура? – повторил Кошель и зашелся в приступе хриплого хохота, переходящего в кашель. – Ох, культура! Да ни один уважающий себя гном не притронется к этим помоям. Гномьи закусочные, уважаемый человек, – передразнил гук. – Были придуманы, чтобы дылды, считающие себя слишком умными, искали приключений на свой желудок и платили деньги за различные отбросы, считая их экзотической гномьей едой.

Теперь настал черед Аргилая смеяться до слез.

– Ты даже не представляешь, – продолжил свою исповедь гном. – Как легко наживаться на дураках.

– Охотно представляю! – смеясь, отозвался Лаи. – Раз потерял мой конь подкову, а от денег у меня лишь дырка в штанах. Было это в деревеньке одной возле Тильбона. Делать нечего, решил рискнуть и заспорил с кузнецом на подкову, что лодку угля ему до заката разгружу… – внезапно юноша примолк и прислушался. – Что это? – испуганно спросил он.

Где-то далеко во тьме раздавался приглушенный женский плачь. Аргилай испуганно вскочил, держась за стену шахты.

– Это наверняка Марико! – догадался он. – Шла за нами. Нужно ее найти!