Украденный дом
Шрифт:
Марико вскочила в седло, ударила кобылу пятками и, не прощаясь, понеслась прочь по мокрому осеннему лесу. Через минуту о красивой женщине осталась лишь воспоминания, затихающий топот вдали и шрам на руке Лисы.
Аргилай еще некоторое время стоял в растерянности посреди оврага, а затем завернулся в черный меховой плащ и присел на седельные сумки.
Гном Нюх сгреб кружку с монетами и высыпал содержимое себе в кошелек на поясе.
– Я же сказал, что уедет. – с довольным видом сообщил он, затягивая завязки на кошельке.
Два
Следующий день встретил поредевший отряд низким серым небом и непрекращающимся дождем. Копыта лошадей вязли в размокшей земле, ноги путников скользили и хлюпали при каждом шаге. Настроение было под стать погоде.
Прикрывшись медвежьей шкурой Аргилай шел рядом с Упрямцем. Шкура промокла и в разы отяжелела от впитавшейся в нее влаги, но все равно продолжала греть. Босые ноги немели от холода, а зубы выбивали барабанную дробь. А вот Лиса, укутанная в такую же шкуру, так же шла босиком, но казалось, совсем не мерзла.
– Далеко еще? – тихо спросил юноша, сплевывая воду, текшую по лицу.
– Река Альба в предгорьях широка и быстра, полна опасных порогов и глубоких омутов. Переплыть ее можно только в одном месте. – так же тихо ответил Нюх. – Уже скоро мы туда доберемся.
– Переплыть? – с нарастающей паникой, переспросил Лаи. – Я думал, мы идем к броду.
– Нет, брода нет. – ответил гном, то и дело, оглядываясь по сторонам и старательно прислушиваясь.
– Что тебя беспокоит? – обеспокоенно спросила Трицитиана, чувствуя встревоженность гука и морщась от дождя.
– Не пойму, но чуйка бьет тревогу. – Нюх указал на свое мягкое место пониже спины. – Упаковывайте вещи, – велел гном. – И привязывайте все к седлам. Скоро нам предстоит плыть.
Могучая река Альба, питаемая тысячами ручьев, стекающих с Пепельных гор, быстро разливалась, и несла свои темные ледяные осенние воды к далекому морю.
Отряд остановился на заболоченном берегу, что пологим глиняным склоном, сбегал к кромке воды. На противоположном берегу, простиралась равнина, покрытая жухлой травой и редкими низкорослыми деревьями. А дальше величественно поднимались высокие серые горы, что звались Пепельные. Мрачное впечатление наводили сейчас они. Вершины исчезали в черных грозовых тучах, а сильный ветер дувший со стороны гор, предвещал ухудшение и без того мерзкой погоды.
– Кто уже промок – воды не боится. – подбодрил себя Аргилай и повел Упрямца под уздцы к воде.
С громким всплеском из реки, во весь свой могучий рост, поднялся человек в черной медвежьей шкуре. В руках он держал натянутый лук. За ним из-под воды появилось еще несколько таких же вооруженных бойцов.
– Бурить твои шахты, – испуганно выругался Нюх. – Засада!
Два десятка луков и несколько наконечников копий угрожающе нацелились на отряд. Вода ручьями стекала по
Трицитиана отреагировала первой. Наемница вышла вперед, ударила себя кулаком в грудь и громко, с вызовом выкрикнула длинную фразу на варварском наречии.
Несколько долгих мгновений ничего не происходило, но затем, из воды на берег выбрался рослый могучий мужчина. Воин тоже ударил себя кулаком в грудь и ответил зычным басом:
– Мэн курумта фаром!
Лиса впервые за долгое время подняла взгляд и теперь во все глаза смотрела то свою хозяйку, то на своего бывшего соплеменника.
– Что он сказал? – в недоумении переспросил Аргилай у гномов.
– Мэр карама притом. – с охотой повторил Бипа. – У меня отличный слух. – заверил гук.
– Да нет же, – буркнул Кошель. – Он сказал: мэн курумта фаром. А ты Бипа, когда из шахты выходишь – остатки породы из ушей вытряхивай.
– А что, а что это значит то? – взволнованно уточнил юноша, переводя взгляд с одного ворчливого гука, на другого. – Можете перевести?
– Ну а мы почем знаем!? – удивились гномы. – В варварском наречие не кумекаем.
– Разговор о поединке. – пояснил Нюх, который до побелевших костяшек сжимал в руке свой кинжал. Все остальное оружие путники крайне не вовремя упаковали и прикрутили к седлам, чтобы не утопить во время переправы через реку.
– И блохе ясно, что о поединке. – обиделся Бипа. – Дылда спросил о переводе.
Могучий варвар расстегнул увесистую кованую фибулу в виде оскаленной медвежий морды и его черный меховой плащ упал на берег. Воин взял в одну руку топор, а в другую – большой круглый щит. За поясом у мужчины виднелся второй топор.
– Дайте кинжал! – попросила Трицитиана не оборачиваясь к своему отряду и протянула руку.
Нюх моментально вложил рукоять своего кинжала в ладонь наемницы. Та с благодарностью кивнула и произнесла:
– Когда войду в реку – хватайте лошадей и плывите за мной.
– Заметано. – кивнул гном.
Арт-три с хрустом размяла шею и вышла навстречу противнику с кинжалом в одной руке и ножом дядюшки Чуряя в другой. Варвар смерил противницу взглядом, усмехнулся и, повернувшись к своим войнам, издал боевой клич. Сыны Черного Медведя вскинули свое оружие над головой и ответили своему лидеру единым криком.
Лиса с восторгом во все глаза смотрела на Трицу.
Еще трижды могучий варвар возносил боевой клич к небу и трижды получал ответ от своих воинов. С каждым разом его крик становился громче, а сам воин яростнее и злее.
Трицитиана медленной и осторожной походкой направилась в сторону врага. Сын Черного Медведя, поигрывая топором в руке, сделал тоже самое. Трица перешла на легкий бег, быстро сокращая дистанцию до противника.
– Какая грация! – восхищенным шёпотом произнес Кошель.