Украду твое счастье
Шрифт:
Он выходит из «Бентли», открывает дверь, чтобы помочь ей.
Мне кажется, она слегка напугана, нервничает. А может, мне просто хочется, чтобы она нервничала?
Дворжецкий подносит ее руку к губам, а потом…
Вот же су… старый козлина! Обнимает ее и страстно целует! А она… мне опять кажется, или Витаминка пытается избежать поцелуя?
Глава 27.
Уголок губы дергается. По-моему, у меня уже нервный тик просто…
И
Снова я вижу, как любимая женщина целует другого.
Твою ж…
Сжимаю кулаки. Опять возникает желание проломить стену. Но…
Но надо держаться. Я понимаю, что надо держаться!
Если я хочу… хочу ее вернуть?
Нет.
Не так.
Наверное, завоевать заново. Вот это будет правильно!
Именно так.
Не зря у меня в руках букет розовых пионов.
Когда-то Витаминка сказала, что не любит какие-то конкретные цветы, розы, ромашки, тюльпаны… Ей нравятся цветы вообще. И нравится, чтобы букет был неожиданным. В том плане, что она не ожидает именно эти цветы.
Мне сложно было это понять, но она объяснила.
– Понимаешь, на восьмое марта все ждут тюльпаны, или мимозу. А я хочу, например… гвоздики или сирень.
– Гвоздики? Ну… их же на похороны…
– Тьфу на тебя! Похороны! Прекрасные цветы с тонким ароматом, очень нежные. Я люблю. Я все цветы люблю. Пожалуй, только лилии не так сильно, из-за того, что аромат очень тяжелый.
Я выбрал пионы. Не тысячу. Чтобы не заказывать вывоз. Хотя…
Если бы она разрешила мне приехать к ней, чтобы вывезти букет, я бы согласился. Лишний раз увидеть ее и… сына.
– Здравствуй, Егор.
– Привет. – протягиваю букет.
– Спасибо. – она нервно облизывает губы и я вспоминаю, как этот урод прижимался к ней своими.
– Жених тебя не отпускает одну?
– Что? – она словно удивлена, соображает, о чем я. – А… нет, Денис Алек… То есть, Денис уже уехал. Он… он потом заедет за мной. Через сорок минут.
– Значит, у меня всего сорок минут?
– Извини, мне надо работать.
– А с утра ты в свадебном салоне работала? – черт, не могу сдержаться! Бесит!
Бесит то, что она целуется с этим хреном, бесит то, что она ездит с ним на машине, бесит то, что она была в свадебном салоне…
– Так, Стенин, давай сразу договоримся. Моя личная жизнь тебя не касается!
– Как бы не так! Она касается моего сына, значит и меня!
– Знаешь что?
– Что?
Неожиданно она швыряет мне в руки букет.
– Катись ты… Придурок! Как был идиотом, так и остался! Точно всю башку тебе мячом отбили!
Офигеть!
Она отворачивается, чтобы уйти, а я…
Хватаю ее за руку, с силой притягиваю к себе.
Хочется…
Хочется наговорить ей гадостей
Она права. Придурок я. Идиот. Мячом отбитый.
Сжимаю ее лицо в ладонях и целую. Крепко.
Грубо. Врываюсь в ее рот, мечтая стереть поцелуй ее жениха.
Она пытается вырваться, что-то стонет, бьется в моих руках. Потом замирает, но не отвечает на поцелуй. Просто безвольно расслабляет ротик.
А я наслаждаюсь ее вкусом.
Потом, когда воздуха уже совсем не хватает, прижимаю лоб к ее лбу.
– Прости меня. Прости… я просто схожу с ума эти дни. Я в каком-то коматозе. Не понимаю, что я творю. Столько всего навалилось.
– Пусти меня, Егор, пожалуйста, мне больно.
– Больно? Где?
– Ты меня так зажал…
– Извини.
Отстраняюсь. В последний момент хватаю букет, который попал между нами.
– Не веди себя так, Егор.
– Как?
– Не знаю. Дико. Если ты хочешь решить наши вопросы.
– Хочу решить. Очень.
– Тогда держи себя в руках!
Легко сказать!
Я приглашаю ее пройти в кафе, нас провожают к дальнему столику.
Черт, только теперь до меня доходит, что мы опять у всех на виду! Кажется, я уже вижу, как кто-то из посетителей достает телефон, чтобы нас «щелкнуть».
– Вита, мы с тобой не продумали один вопрос.
– Да, я уже поняла. Папарацци?
– Именно. Меня, в принципе, это не особо «парит», но я понимаю, что тебе не очень хочется светиться. Я попрошу, чтобы информацию о нас «затирали».
– Да, хорошо. Хотя… Наверное уже поздно. Я видела наши фото. И, кажется, все уже вспомнили кто я такая. Плохо, что это может отразиться на сыне.
– Не отразится. Не бойся. Я все улажу.
– Да, спасибо. Думаю и Денис Ал… Денис поможет…
– Ты его по имени отчеству называешь?
Она вскидывает на меня глазищи.
– А что такого? Я работаю на него много лет. Я так привыкла.
– Ничего такого. Я просто. И… давно вы вместе?
– Давно! Тебя это не касается!
Ага, значит – недавно.
– Я опять же повторю, это касается моего сына. Так что…
– Матвей мой сын. Прежде всего. Давай с этого начнем. Ты не хотел ничего о нем знать.
– Ты ничего не сказала.
– Егор, у меня были причины.
– Какие?
– Ты шутишь, должно быть?
– Нет. Я хочу знать причины!
– Хорошо. Я узнала, что ты мне изменил.
– Что? Как?
– Как? – она смотрит на меня, словно реально уверена, что у меня все мозги отбиты. – Егор, ты сейчас серьезно? Ты, может, еще и меня во всем собираешься обвинить? В таком случае – сразу прощай и ничего тебе объяснять я не буду!
– Подожди. Прости меня. Давай по порядку.